На самом же деле ее волновало лишь то, что она выходит замуж за лучшего друга. И без разницы, приласкают ли их лучи или обдаст ливнем.

Рен потянулась, взяла маму за руку, и они, обходя болота, направились к крепости, маячившей вдали. Спустя некоторое время они добрались до маленькой хижины пастуха, и из дымохода повалили клубы дыма, из-за чего на Рен накатили воспоминания.

– Как думаешь, Роуэн понравился бы Алеку? – В ее мысли внезапно ворвался первый мужчина, которого она когда-то звала отцом. Да и практически не сомневалась, что он бы испытал симпатию к ее будущему мужу. В конце концов, оба мужчины были добродушными, славными людьми.

– Хотелось бы так думать, – тихо проговорила ее мать. – У него было большое, доброе сердце. И не верится, что Алеку мог хоть кто-то не понравиться.

– Жаль, что я так мало о нем помню.

– Ты была слишком мала, когда он умер, – утешала ее мама. – Когда я перебралась в это королевство, он первым проявил ко мне доброту, невзирая на мое верлантийское происхождение. Алек предложил мне работу, позволил жить с его семьей и забирать травы, найденные на его территории. Он никогда не просил ничего взамен. – Губы Анаки тронула улыбка. – Я и так в него влюбилась, так он еще ухаживал за мной во время тяжелейшей болезни и не осуждал, не презирал, когда беременность стала очевидной. Нам повезло его встретить и провести вместе время, которое было отведено. Без него этот мир утратил часть своих красок. – На мгновение она замолчала. – Ты была совсем маленькой, когда он умер, но я все равно вижу в тебе его черты.

– Как это? – спросила Рен. Она очень долго мечтала, чтобы именно он оказался ее истинным родителем. Но вскоре осознала, что кровное родство ничего не значит – на протяжении тех прекрасных четырех лет, что они провели вместе, он относился к ней по-отечески. Рен, Анака и Алек жили счастливо. Были единым целым.

– Ты переняла кое-какие его повадки. По всей видимости, четыре года жизни с ним оставили на тебе отпечаток.

– Ты скучаешь по нему?

– Боль от утраты прошла. Но я тоскую по его компании и с нежностью берегу память о нем. – Мама сильнее сжала руку дочери. – Благодаря ему я снова научилась верить мужчинам. Без его любви и щедрости я бы не встретила твоего папу.

Рен до сих пор не знала, от чего Алек скончался, но все произошло слишком быстро. Еще вчера он чувствовал себя прекрасно, на следующий день захворал, а к третьему жизнь ушла из его глаз. Рен уяснила, что мама не любила говорить о его смерти. Алека и Анака разделили множество приятных моментов, и о его последних мрачных днях вспоминать она не желала.

– Вот бы он был здесь, – произнесла наконец Рен.

– И мне бы этого хотелось, – согласилась Анака, печально глядя перед собой. Она искренне любила Алека, но ей пришлось научиться любить и папу.

Рен обожала приемного отца, его широкую улыбку, ясный смех, но она ощутила укол боли из-за того, что Алека больше нет и он не сможет присутствовать на ее свадьбе.

Подул легкий ветерок, и Рен подняла взгляд на маму. Шарф Анаки чуть сдвинулся и явил шрам, опоясывавший ее шею. В голову тут же полезли мрачные мысли, и Рен предпочла сосредоточиться на дороге.

Ненависть отравляла душу, но ей не удавалось испытывать к людям, сотворившим подобное с ее матерью, иные чувства. Из-за верлантийцев ее мать настолько боялась за свою жизнь, что была вынуждена бежать из королевства. На северных темных эльфов требовалось найти управу. Их народ славился жестокостью, довериться им мог лишь глупец, а их языки и мечи по остроте не уступали их ушам. Своей алчностью они заражали все, к чему прикладывали руку. И когда они захотят развязать войну с островами – лишь вопрос времени.