– Можно и так сказать, – отвечаю ему.

И все–таки кого–то он мне напоминает. На Марину вроде мало похож.

– А вы здесь рядом живете, да? Скоро и мы будем, – произносит девочка.

– Света! – одергивает ее Марина. – Не стоит каждому прохожему рассказывать о наших планах. Это небезопасно. Не все люди одинаково хорошие, я вам уже говорила.

– Ладно, – пожимает плечами девчушка, не обидевшись на замечание.

А далее между нами с Мариной повисает неловкая пауза.

Сколько раз я представлял себе нашу случайную встречу, столько всего собирался сказать, еще больше спросить, а действительность, как обычно, гораздо банальнее.

– Не принимай на свой счет, – заговаривает Марина, – но я должна научить детей быть внимательными с другими взрослыми.

– О, да без проблем, я все понимаю, конечно, – киваю. – Полностью одобряю твои действия.

– Что ж, ладно, спасибо, – она переминается с ноги на ногу, – тогда мы, наверное, пойдем. Не будем отвлекать тебя.

– Да я не занят. Вышел подышать воздухом в рабочий перерыв, – показываю рукой на здание офиса.

– Ты теперь тут? – глаза Марины становятся очень круглыми.

– Ага, – киваю, – здесь. Уехал от родителей, как мы, эм, я и хотел.

– Рада за тебя. Правда, рада, – как мне кажется, искренне отвечает Марина.

И снова между нами повисает неловкое молчание.

– А вы живете здесь неподалеку, да? – теперь я его нарушаю.

– Будем, – она кивает, – возможно, будем жить. Я не уверена до конца.

– Что? Мама, но ведь ты отдала задаток!

– И договор подписала! Нам троим там понравилось!

Детки сдают свою мамочку, какие милашки.

И…задаток? У ее мужа совсем плохо с деньгами, раз они снимают. Должно быть, жили на окраине раньше, потому мы в первый раз пересеклись.

Она ведь замужем? С двумя–то детьми.

Всматриваюсь в Маринины руки на предмет наличия на безымянном пальце кольца, но она их, как назло, прячет в карманы.

– Ладно, Марк, приятно было увидеться, но нам пора. Обратно ехать далеко, – сворачивает разговор Марина.

– Конечно, идите. Взаимно, – вежливо киваю и смотрю, как хрупкая фигурка удаляется с двумя детьми за ручку, нервно оглядываясь назад.

Нет, какого черта! Я снова это делаю. Вежливо даю ей уйти. Да что со мной не так?!

– Марина! – догоняю их.

– Да? – оборачивается она и смотрит испуганно.

– Не находишь, что нам стоит поговорить.

– Эм, – она опускает глаза вниз, – нет?

– Да, Марина, да! Не волнуйся, ничего неприличного предлагать не буду, понятно, что ты давно и прочно замужем.

– А мама не, – начинает девчонка.

– Света, пожалуйста, не нужно влезать, когда взрослые разговаривают, – обрывает ее Марина.

На этот раз ее дочка обиженно поджимает губы, но больше ничего не говорит.

– Не думаю, Марк, что нам есть, о чем разговаривать, – а это уже мне.

– А я думаю есть, – уверенно киваю. – Записку свою прощальную объяснить не хочешь? – Марина моментально меняется в лице. – Или снова сбежишь, сверкая пятками, обвиняя всех вокруг?

20. 20

Марина

Открываю и закрываю рот. Я в крайнем возмущении.

Я–то, наивная, на пару секунд испытала светлые ностальгические эмоции при виде Марка, едва спало первое волнение. Потом еще и угрызения совести начали подъедать. Ведь вот он, отец моих кровиночек, но ни кровиночки ни сном ни духом, ни тем более Марк.

С кем бы он не построил свою семью, а мои дети тоже имеют право на папу.

А он…

– Это я сбежала, обвиняя всех вокруг? – повышаю голос, невольно привлекая внимание прохожих к нашей компании. – Может, ты вспомнишь, кто кого обвинял?

– Да, мы оба, но, – начинает Марк, – все–таки.

– Никаких все–таки! Я не желаю слышать обвинения, точно не от тебя! – едва не тычу в Марка пальцем. Слишком сильная реакция на человека, к которому я не должна испытывать чувств. – Извини, – выдыхаю, снижая градус разговора, – нам с детьми действительно пора.