Помимо воли вспоминаю, как похожее такси везло меня к Маше, чтобы сбежать, как колотилось мое сердце от страха при виде Владислава Германовича. И вздрагиваю.

И вот мы уже на месте. Слишком рано, к сожалению. Но ничего не поделаешь.

– Костя, Света, не теряемся! Я вас очень прошу. Я не могу с двумя чемоданами еще и за вами бегать.

– Да, мама, – говорят они, синхронно понурив голову.

Небось уже хотели вытворить что–нибудь эдакое, да совесть теперь не позволит. Я надеюсь.

– Давайте я лучше куплю вам мороженое, – тереблю их по голове, подходя к киоску, и тут мое боковое зрение выхватывает мужчину.

Он стоит вдалеке в элегантном темно–сером пиджаке, а на его плечи небрежно накинут черный шелковый шарф. Он довольно далеко от нас, но я в состоянии оценить стоимость его одежды. Жизнь под одной крышей с родителями Марка научила меня безошибочно определять такие вещи.

Перевожу взгляд выше, на голову мужчины. Аккуратная прическа, а волосы уже тронуты сединой. Но смотрится это совсем не ужасно, скорее наоборот. Совсем как у…

В висках начинает стучать, а из легких кто–то резко выкачивает весь воздух. Слишком чужой персонаж для обычного вокзала, слишком похожий на… Владислава Германовича.

– Девушка, что вам, говорю? – из ступора меня выводит продавщица. – Плохо тебе, что ль? Душно у нас тут, народа тьма. Сейчас я тебе водички холодненькой продам.

Она сует в мои и без того ледяные от безотчетного страха пальцы такую же по температуре бутылку. Это прикосновение неожиданно отрезвляет.

– С-спасибо, – произношу вмиг охрипшим голосом. – Еще два мороженого в стаканчике, пожалуйста.

Оборачиваюсь в сторону незнакомца, пока продавщица достает нужное, а его и след простыл. Испытываю одновременно и облегчение, и еще большее волнение по этому поводу.

Если мне всего лишь показалось, ведь я только сегодня мельком вспоминала свой прежний переезд, то ладно. Но если это был и вправду отец Марка, то лучше бы точно знать его местонахождение, дабы ни в коем случае не пересечься.

– Мамуль, ты чего? – спрашивают дети, поедая мороженое на скамейке. – Зависла чего–то. Ты б себе тоже сладенького купила, настроение поднимает.

– Спасибо, мне и так хорошо, – через силу улыбаюсь им, делая глоток воды.

Как жаль, что в этот раз я без Маши с Геной. С ними было бы гораздо спокойнее. Они бы защитили, не дали бы…

Стоп! Нужно прекратить панику. Ничего не случилось, у меня могло разыграться воображение. Я ответственна за детей, об этом и надо думать.

Что делать на нашем вокзале Владиславу Германовичу? Да и людей здесь куча. Мы в любом случае не одни.

Наконец посадка. Я с трудом протискиваю наш багаж на отведенное место и с облегчением сажусь к детям. Все хорошо, все будет хорошо.

Поезд трогается. Я с облегчением вздыхаю, мои губы расползаются в улыбке. В голове стучит радостное: «Сбежала, сбежала, сбежала». Трясу головой, ведь в этот раз не от кого. И тут на перроне снова тот элегантный мужчина в сером пиджаке. Он медленно оборачивается, мое сердце делает кульбит…

17. 17

Но поезд набирает скорость быстрее, чем мы успеваем разглядеть друг друга.

В изнеможении откидываюсь на спинку. Нельзя так себя доводить. Столько лет укрепляла нервную систему, а тут за один день с ума схожу.

Оставшаяся часть поездки проходит спокойно. Выходим с детьми из вагона, а нас уже ждет Гена.

– Здравствуй, Марина, – он обнимает меня и забирает вещи, – привет, малышня. Сейчас прокатим вас с ветерком.

Мы забираемся с детьми в большой внедорожник Гены и с любопытством глядим в окно, рассматривая новый город.

– А тут вроде красиво, – ставлю осторожную оценку.