Прекрасно.

Взяв с полки чистый железный кубок и наполнив его кровью из красивого стеклянного кувшина, который мы прятали за огромной картиной с портретом нашей семьи, я подошел к креслу Маркуса и поставил на столик, стоящий перед ним, кубок с кровью, а затем, с чувством выполненного долга, сел в свое кресло. Но мне было интересно пронаблюдать реакцию брата на такое грандиозное событие, поэтому я не отрывал от него насмешливого взгляда.

Маркус медленно перевел взгляд от книги на кубок, и его губы растянулись в недоверчивой улыбке.

– Неужели это то, что я думаю? – спросил он, не отрывая взгляд от сосуда.

– Ты выиграл, о, ясновидец, – спокойно ответил ему я.

– О-лала! – довольным тоном воскликнул Маркус и взглянул на меня горящим любопытством взглядом. – И кто она? Я знаком с ней?

Мой рот растянулся в улыбке при мысли о том, что братец, вряд ли, сможет разгадать эту загадку: у него не могло быть и мысли о том, что я полюбил не вампиршу.

– Неужели… – начал было Маркус, но затем замолчал.

– Неужели, что? – с усмешкой, поинтересовался я.

– После приезда двух девиц из России, ты стал каким-то странным и вечно нахмуренным, – задумчиво сказал брат.

– Ты просто сама наблюдательность, – улыбнулся я, искренне забавляясь его ошибочной догадкой.

– Одна из них?

– И в чем же заключается моя странность? – вместо ответа спросил я.

Мне казалось, что мое поведение никоим образом не изменилось. Но Маркусу было заметнее. Неужели все было написано на моем лице?

– Ты стал задумчивым и будто мысленно споришь сам с собой, постоянно уходишь от семьи, запираешься в своей комнате, думаешь о чем-то, и твои глаза ожили, а ведь раньше они были наполнены лишь смертельной скукой! – Маркус широко улыбался, словно не мог поверить в то, что его младший братец-нелюдим попался в силки любви.

– Странно, я не замечал этого за собой, – признался я.

– Мама волнуется: постоянно спрашивает, почему ты уходишь, и жалуется, что ты стал холоден к ней. Я даже думал, что у тебя появились какие-то проблемы, но, оказалось, все намного банальней! Ты влюбился! – воскликнул брат и хлопнул в ладоши. Он выглядел таким довольным, как выглядят дети, получая очередной подарок на Рождество.

– Черт, Маркус, не кричи ты так! Не хватало еще, чтоб об этом узнали другие! – рассмеялся я, слегка потешаясь над ним.

– А к чему таиться? – насмешливо спросил он. – Так что, одна из девиц из России?

– Бог помиловал, – усмехнулся я.

– Кто тогда? – нетерпеливо спросил брат.

– Я был эгоистом, – тихо сказал я.

– Еще каким! Так кто же?

Я задумался: говорить Маркусу о Вайпер? Да, ведь она замечательная, неповторимая. Она…

Она – смертная.

Меня не смущал этот факт: для меня она была просто Вайпер, которую я люблю. Но как рассказать о ней семье? Ведь для них смертная – всего неразумное низшее звено, пища и ничего более. Раньше и я так думал. Но я знал, что мнение моей семьи никогда не изменится, и они не примут Вайпер. Моя семья возненавидит ее и будет, что есть сил, пытаться устранить ее с моего пути. Мои родители, такие мягкие ко мне, всегда были безжалостны к людям.

И почему раньше я не задумывался об этом? Ведь от этого зависит жизнь Вайпер!

– Седрик! – как сквозь туман услышал я настойчивый голос Маркуса, и понял, что он уже не единожды звал меня.

– Извини, я задумался. – Я устало откинулся на широкую спинку кресла.

– Так ты скажешь мне, кто она, в конце концов?!

Сказать ему? Да, ведь он всегда понимал меня. Но родителям – ни слова. Моя любовь и мое падение навсегда останутся для них тайной.

– Маркус, то, что я сейчас скажу, не должна услышать ни одна другая душа, – наконец, решился я.