– Я так понимаю, инспектор, что прокатились вы небесполезно?

– Скорее да, чем нет, – скромно пожал плечами Леонид. – Поскольку нечаевскому пачЬпортику приделали ноги в Твери, а всплыл он в Питере, вполне может статься, что заказали господина Людоеда здесь, но вот исполнителей пригласили из соседнего региона.

– Я практически убежден, что так оно и было, – подтвердил Петрухин.

– А помимо убеждения – есть что-нибудь еще? В пользу этой версии? – осторожно, словно боясь спугнуть удачу, спросил Зеленков.

– Обижаешь, дружище! Естественно.

– Тогда – крыть нечем. Что называется: снимаю перед вами шляпу.

Купцов до дна осушил бутылку минералки и выдохнул о своем, о наболевшем:

– А знаете, братцы, оказывается, стояние в пробках порой настраивает не только на матерщинный, но и на философский лад. Вот и меня, по пути к вам, где-то в районе площади Победы, посетила одна глубокая мыслЯ.

– И какая же? – поинтересовался Костя.

– А что они вообще хотят от нашего расследования?

– Кто они?

– Твои боссы?

– Ну как… Хотят установить заказчика. С доказательствами, разумеется. И еще хотят… э-э-э-э… конфиденциальности.

– Это все понятно. Но какова конечная цель? – уточнил формулировку Купцов. – Просто мой профессиональный опыт свидетельствует, что потерпевший стремится найти своего обидчика в трех случаях.

– Это в каких же?

– Случай первый: он хочет уличить негодяя и сдать властям, каковые вынесут справедливый приговор. Второй: хочет свести счеты сам, по закону мести. И наконец, третий: терпила желает получить денежную компенсацию за свои мытарства. Так каковы мотивы твоих боссов, Костя?

Сигаретный дым в кабинете сгустился до физически ощутимой плотности.

– Они же бизнесмены, – после некоторой паузы ответил Зеленков с улыбкой. Вот только улыбка была невеселой.

– Они же бизнесмены, – повторил вслед за Костей Купцов. И попросил сигарету.

– Ты же бросил, – напомнил Петрухин, протягивая пачку «Мальборо».

– Я не бросил, я – приостановил, – машинально ответил Леонид. Думал он сейчас явно о другом.

В комнате висел слоями дым, трое матерых профи сидели и молчали.

– Значит, говоришь, бизнесмены? – повторил Купцов.

– Бизнесмены.

– Выражаясь старорежимным – «барыги»?

– Типа того.

– Барыга редко мечтает о мести, – резюмировал Леонид.

Он громко закашлялся и сунул только что прикуренную сигарету в переполненную пепельницу.

Барыге не нужна месть. Барыге нужны бабки. Поэтому объятые пламенем камикадзе из «Феникса» не обрушатся на «Манхэттен». Серое нью-йоркское небо, пробитое башнями «Америкэн-интернешенс-билдинга» и «Трамп-билдинга» вторично, после приснопамятного «Фаренгейта 9/11», не вздрогнет от клекота огненных птиц-мстителей. Нет, они, разумеется, туда прилетят, но только для того, чтобы поклевать жемчужных зерен в закромах золотой Уолл-стрит. Чужой «любимый город» может спать спокойно. Потому что… барыге не нужна месть, барыге нужны бабки.

Второй раз кряду Купцов покидал офис «Магистрали» в состоянии внутреннего клокотания и раздражения. Но если в первый раз его негатив был связан исключительно с непонятными до поры до времени действиями Петрухина, то вот теперь его негодование было обращено внутрь себя и адресовано исключительно себе любимому. Леонид поначалу даже не понял: с чего он вдруг так взъерепенился? Всяко ведь не из-за идиотских нью-йоркских ассоциаций, навеянных словом «Манхэттен» и памятью о городе, в котором никогда не был? И лишь теперь, выкатившись вместе с Димкой на улицу Казанскую и направляясь к зачаленному на стояке «фердинанду», он понял, что причина нынешней злости кроется в отчетливом осознании того факта, что он – бывший следователь Купцов – играет на поле барыги и представляет интересы барыги же.