Я посмотрела на ее шерстейшество. Грибочков было жаль особенно. Квартирная хозяйка мариновала их лично, и у нее они получались какими-то особенно хрусткими и ядреными.

– Как это понимать? – гневно выдохнула я. Увы, тканевая маска приглушила звуки, и фраза прозвучала скорее как бормотание, нежели глас негодования.

– Мяу! – отозвалась пушистая паразитка. Дескать, ни о чем не сожалею и ни в чем не раскаиваюсь.

– Да дракона прокормить легче, чем тебя! – в сердцах вынесла я вердикт. И, припомнив, как пробиралась к ней через шипы, добавила: – И поймать, кстати, тоже. Они по улицам просто так ходят и по кустам не шарахаются. Кстати, как ты туда попала?

С этими словами я потянулась к шее мантикоры, чтобы проверить, нет ли у нее там какого амулета. Ошейника видно не было, но кто знает, может, тонкая цепочка скрывалась под шерстью? Едва я начала поиски, как зазвонил переговорник.

– Да, – прижимая амулет к уху, ответила я, пытаясь обыскать мантикору на предмет опознавательного амулета. Увы, из документов у кисы имелись, похоже, только крылья, усы и хвост.

– Привет, Мышка, – услышала я хриплый голос сменщика. – Ты не могла бы выйти сегодня за меня? Я, кажется, простудился…

Я на несколько секунд задумалась. Подменять Лукаса не очень-то хотелось. Единственный выходной на неделе и тот… мантикоре под хвост. С другой стороны, за замену будет небольшая, но прибавка к зарплате. А денег у меня кот наплакал. Так что я вздохнула и обреченно согласилась, решив, что вечером развешу по району объявления о найденыше.

Составив такой нехитрый план, я отправилась в отдел правопорядка, оставив котейку дома. Только закрыла в своей комнате, чтобы она еще чего не сожрала и не натворила. И даже лоток этой мохнатой морде поставила. Гордую роль оного я возложила на поддон из-под цветочного ящика.

На прощание я была возмущенно обмяукана, а когда вышла из дома, то почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Повернула голову и увидела в окне усатую морду, полную негодования.

Ну ничего. Вот найду твоих хозяев, и будешь уже их презрением обливать. Но, как выяснилось вечером, хозяин кисы нашелся самостоятельно. Причем сразу в моей комнате. В моем старом кресле. Сидел в нем и… дисгармонировал с потрепанной обивкой всем своим лощеным фэйрийским видом.

– И как это понимать? – задала я вопрос, зайдя в комнату и увидев композицию: сидхе гладит котейку. Причем задала его мантикоре! Она выглядела как-то более располагающей к общению.

– Об этом я вас должен спросить, – раздался голос фэйри.

Мне вдруг показалось, что по полу от незваного гостя зазмеился иней. А воздух враз стал таким морозно-колким, что его нельзя было вдохнуть, не разодрав гортань.

Сжала кулаки, пытаясь не удариться в панику. Так, Мышь, держи себя в руках. Это наверняка знаменитый флер дивных, которым они подавляют волю. Наведенные эмоции, а может, и образы.

О способностях сидхе я знала лишь понаслышке. Раса закрытая, надменная, считающая себя высшей и совершенной. Правда, в этом с жителями Изумрудных холмов схинцы могли поспорить, кто тут самый древний… Наверное, потому, что драконы были маловосприимчивы к ментальному воздействию, в отличие от нас, людей. А у меня даже магии не было, чтобы выставить хоть какой-нибудь ментальный щит.

Стоило об этом подумать, как в мозг словно сверло начало вбуравливаться. Прямо над переносицей. Ощущения были не из приятных. Сердце бешено застучало, дыхание участилось, так что ткань на маске, которую я натянула перед тем, как войти в дом, заходила ходуном.

Я лишь сильнее сжала кулаки и упрямо вскинула взгляд на сидхе, представив, как с размаху врежу ему сейчас сковородкой. Большой. Чугунной, на которой у старушки Дженкинс выходили отличные блины. Воображение нарисовало в мозгу эту картину так четко, ярко, осязаемо, что я ощутила в ладони деревянную ручку посудной утвари и ее немалый вес. А потом я мысленно обрушила всю эту тяжесть прям на белобрысую макушку.