У Виктора жизнь складывалась куда как более удачно. К этому времени он уже имел хорошую практику и прочное финансовое положение, благодаря наличию богатых клиентов, которым обеспечивал личное юридическое сопровождение в их беспокойной, а порой и небезопасной, деятельности. Эта работа требовала ответственности, больших затрат времени и нервов. Так получилось, что за все эти годы он впервые вырвался в отпуск. Бессонница вымотала его совершенно, и врачи настоятельно рекомендовали уехать куда угодно и просто выспаться. По этому же поводу подняла скандал жена, и Виктор, наугад выбрав курортный город, а в нём санаторий, уехал ранним октябрьским днём, чувствуя себя старым и больным человеком.

Кристально чистый воздух, необходимость ходить к бювету по десять километров в день привели к тому, что первые дни он спал всё свободное от процедур время. И только через неделю за завтраком, подняв глаза, он увидел молодую женщину, сидящую напротив него за одним столом. Она, чуть заметно улыбаясь, смотрела на него, и Виктор внезапно почувствовал, как у него замерло, а затем вдруг быстро забилось сердце, и кровь прилила к лицу. Он как-то неловко улыбнулся в ответ, уткнулся в свою тарелку и, наскоро проглотив потерявшую вкус еду, вышел из-за стола, сославшись на процедуры.

Казалось, сама жизнь толкала их навстречу друг другу и сопротивляться этому не было никаких сил. Она устраивала так, что они одновременно выходили из своих комнат и вынуждены были познакомиться заново, поскольку Виктор, пребывая первые дни в сомнамбулическом состоянии, совершенно не помнил имен соседей по столу. Она сводила их в очереди на лечебных процедурах, сталкивала у бювета с водой, и они, беседуя о всяких пустяках, медленно возвращались по парку в санаторий, на короткое время ставший их домом.

Прошло всего несколько дней, и Ванда стала ловить себя на том, что с беспокойством ищет взглядом отошедшего по какой-то причине Виктора и чувствует удивительный покой, когда он рядом. Из разговоров, которые он вёл по телефону в её присутствии, она поняла, что это человек из другого мира: богатого, сложного, интересного. Того, что всё реже виделся ей в мечтах. Ей было приятно брать его под руку, ощущая тепло и упругость бицепса, ловить на себе внимательные взгляды встречных женщин, приятна была малейшая забота с его стороны.

Виктор же был просто счастлив, как пятнадцатилетний мальчишка, вдруг обнаруживший в своей подружке черты будущей женщины и потерявший голову от этого открытия. В Ванде он находил те особенности женского характера, которые выдумывал в своих редких мечтах и которых, как ему уже казалось, просто не существует в реальном мире. Такого по определению не могло быть в этой жизни. Но она была, была рядом: уютная, тёплая, родная. Ею хотелось дышать и наслаждаться. От этого сладко ныло сердце и было непередаваемо хорошо.

Всё, что произошло с ними дальше, было вполне в духе курортного романа. Были бессонные ночи, полные любви, были длинные прогулки по окрестностям городка, были долгие поцелуи в старом парке под пристальным взглядом польского поэта. Однажды поздним вечером, возвращаясь в санаторий, она вдруг остановилась и потрясённо произнесла:

– Витя, смотри, там туман… сиреневый.

Они замерли. Действительно, в призрачном свете луны вдоль тропинки, поднимающейся вверх, в полной тишине курился сиреневый туман.

– Я думала, такое бывает только в песне, – прошептала она тихо. Он обнял её сзади, прижав к себе, и они долго стояли, боясь нарушить очарование мгновения.

Быстро пролетело время. Заканчивался отпуск, и пора было разъезжаться по своим городам, возвращаться к семьям, к реальной жизни. Они договорились встретиться в будущем году. Виктору было несложно договориться о путёвках в том же санатории.