– А я-то откуда знаю? – ответил Максим вопросом на вопрос. – Наверное, не действуют. Но ты не волнуйся, я тебе дам, сколько надо. Я человек не особенно богатый, но и не бедный.

– У вас вроде бы документы надо с собой везде носить…

– Ерунда, – отмахнулся Максим. – Теоретически, гаи могут на посту документы проверить, но при мне у пассажира еще ни разу не проверяли. Прорвемся.

– Мое разрешение на оружие у вас недействительно, – добавил Гвидон.

Максим вздрогнул и остановился.

– Какое оружие? – спросил он, обернувшись.

– Стандартный бластер. Может стрелять обычными и разрывными пулями. Разрывные пули взрываются примерно как ваши гранаты.

Максим промычал что-то нечленораздельное и потопал дальше.

Минуты через две Максим остановился и проверил коммуникатор. Оказалось, что он работает. Гвидон тоже проверил свой коммуникатор, он не работал. Впервые в жизни Гвидон ощутил странное чувство не то чтобы одиночества, но какой-то потерянности, оторванности от дома. Гвидон впервые оказался в таком месте, из которого нельзя даже позвать на помощь. Наверное, то же самое чувствовали агенты ООН-2, выполнявшие секретные задания в диких местах. Хотя нет, их коммуникаторы работали через спутниковую связь…

Машина у Максима была черная и довольно большая, даже немного больше, чем служебный «Форд» Гвидона. Сзади торчал номерной знак, совсем как в старых фильмах, Гвидон вспомнил, что спереди должен быть второй номерной знак.

Максим извлек из кармана связку ключей и нажал кнопку на брелке. Машина дважды пискнула и помигала габаритными огнями.

– Садись, – сказал Максим. – У меня центральный замок на передних дверях.

Гвидон не сразу сообразил, как открывается пассажирская дверь, некоторое время он бестолково дергал за ручку, но в конце концов забрался в машину, захлопнул дверь, окинул взглядом приборную панель и охнул.

– Как ты со всем этим управляешься? – задал он риторический вопрос.

Максим пожал плечами.

– Это не так уж и сложно, – сказал он. – Вначале надо учиться месяца два, а потом, когда привык, все делаешь на автомате, даже не замечаешь, куда руль повернул и какой рычаг дернул.

– Вот эта штука, – Гвидон ткнул пальцем, – это рычаг переключения передач?

– Он самый. А это ручной тормоз.

– Не тяжело все время следить, какая передача включена?

– Ерунда, – отмахнулся Максим. – К этому быстро привыкаешь.

Максим немного поколдовал с рычагами, один из них издал громкий треск и машина слегка дернулась. Далее Максим вставил ключ в замок справа от руля, повернул его, приборная панель осветилась лампочками, стрелки на приборах зашевелились, машина на секунду взревела, а затем ровно заурчала. Почти все лампочки погасли.

– Бортового компьютера тут нет? – спросил Гвидон.

– Нет. Это старая модель, ей уже четырнадцать лет.

Мимо проехал большой грузовик. Ехал он медленно, но издавал жуткий рев, а из-под днища вырывались клубы выхлопных газов.

– У вас плохо пахнет около дорог, – заметил Гвидон. – Двигатели внутреннего сгорания портят воздух.

– Ты еще в центре Москвы не был, – ухмыльнулся Максим. – А я однажды был там, когда торфяники горели…

– Торфяники? В центре Москвы?!

– Нет, торфяники к востоку от Москвы, они каждое лето горят, а если лето жаркое, они горят сильно и всю Москву накрывает дымом. В центре Москвы и так дышать нечем, а когда еще дым… просто ужасно!

Произнося эти слова, Максим щелкнул рычажком на руле (на панели начала мигать зеленая лампочка), вывернул руль до отказа и сделал сложное движение рычагом переключения передач. Машина тронулась с места, поехала и развернулась, зацепив одним колесом встречную обочину.