****

Я у бабушки в гостях, мне не больше 12 лет. Прохожу через сени, кухню и зал, поворачиваю налево. На своей кровати сидит двоюродная сестра, красит глаза тушью, открыв рот. Она всегда наносит несколько слоёв, от этого ресницы слипаются между собой и кажутся толстыми палками, чуть тоньше спичек. Я сцепила руки в замок и переминаюсь с ноги на ногу, очень хочется спросить можно ли погулять с ней и ее подружками, но боюсь отказа и очередных выговоров. Сидеть в огороде или дома с бабушкой жуть как скучно.

– Чего тебе? – сестра подводит глаза чёрным карандашом.

– Пилла, можно мне с вами? – ладошки потеют, я боюсь смотреть в глаза сестре, поэтому буравлю взглядом пол.

– Акиа, как ты уже достала… И зачем тебя вечно сюда сбагривают родители? Мы тебе не няньки, понимаешь? Никто не обязан тут за тобой следить! – Пилла закатывает глаза.

– Ну, пожалуйста. Мне тут играть не с кем, а с бабушкой скучно. Все книги, что взяла с собой я уже прочитала. Я не буду мешать, я просто с вами похожу, тихонечко, как мышка, и всё.

– Мы пойдем на пруд, потом в посадки, это всё далеко, поэтому ты будешь дома, ясно тебе?

– Чего она опять ноет? – в дверях комнаты стоит двоюродный брат Лех. Он среднего роста и пухлый, с виду очень добрый, но это только с виду. Я боюсь его, он вечно говорит гадости и издевается надо мной.

– Как обычно с нами просится, надоела уже. Её Гила сюда привозит, будто она здесь нужна, что бабушке, что нам.

– Ну возьми её, хоть поржём, – брат поворачивается ко мне, – и не ной, если устанешь, сама напросилась, поняла?

– Да да, я буду молчать! Спасибо, братик! – я пытаюсь обнять брата, но он уворачивается. Устыдившись такой открытой неприязни, я слегка касаюсь руки Леха и ухожу в зал, в ожидании прогулки.

…

Мы поплавали в пруду и идём толпой человек из десяти в посадки. Они все такие взрослые! У девочек уже груди, они красятся и носят крутые вещи! Когда уже я вырасту и буду такой же красивой как они? Ребята смеются, подтрунивая друг друга, а я как заворожённая перевожу взгляд с одного человека на другого, пытаюсь запомнить их повадки и шутки, чтобы потом показать перед девочками из класса, какая взрослая я стала, и друзья в деревне все старше меня были.

– Ты под ноги гляди, муха! Еще нос расшибёшь, а нам потом отвечать! – Пилла возвращает из мечтаний, и я опускаю голову вниз, утирая подступившие от обиды слёзы. Унизительное прозвище, ну почему нельзя назвать по имени? Неужели обязательно надо перед всеми показывать, что они не рады моему приезду в гости на лето?

– Почему муха? – сквозь смех спрашивает долговязый парнишка.

– Потому что мелкая и назойливая, – отвечает рядом идущий брат.

Мы пришли в посадки, меня отправили собирать сухие ветки для костра, а компания моих родственников начала накрывать пикник. Постелили покрывало, достали кое-какие продукты стащенные с огорода, а посередине покрывала поставили прозрачную бутылку с ярко-зелёным напитком, наверное лимонад.

– Ооооо, это что такое, Лех? – спрашивают девчонки.

– Самогон у бабки спёр. Гила привозит сироп, который в лимонад добавляют, а бабка с ним самогон гонит, чтоб вкуснее было.

Я очень хочу пить, смотрю на бутылку и облизываю пересохшие губы, – а мне можно? – спрашивать страшно, я же обещала молчать, но жажда сильнее.

– Нет! – Пилла отвечает резко и раздражённо.

– Я пить хочу…

– Да пусть попробует, что случится то? – Лех наливает мне половину стаканчика и протягивает, – хоть поржём, а то реально скучно.

– Лех, ты дурак?! Нам за неё голову оторвут! – Пилла переходит чуть не на визг.

– Ой, да харош что ли. Нормально всё будет.