Поднялся я в вагон, а оттуда на меня сразу горячим воздухом дохнуло. В купе настоящая африканская жара стояла, я даже удивился, как там вообще находиться можно и как мы в такой атмосфере куда-то поедем. На нижней полке с правой стороны сидел благообразного вида гражданин: седовласый, немолодой значит, безусый, безбородый, обычный такой. Представился: Виталий Петрович, фамилию называть не стал. Ну и я сказал, что меня зовут Ваня, вроде как познакомились. Я чемоданы под нижнюю полку определил да напротив него присел, оглядываясь. Вагон в хорошем состоянии оказался, чистый, к длительному переезду располагающий, но жара…

Только я на улицу выйти вознамерился, как в коридоре послышались шум и громкие голоса. «Вроде знакомые», – подумал я. И действительно, в купе вначале заглянул, а затем и вошёл Вадим, из ВиВов который. А следом за ним молодая, стройная, высокая, чуть ли не одного роста с Вадимом, коротко стриженная блондинка (интересно, натуральная или крашеная?) проследовала. Как оказалось – жена. «Не смог от неё отбояриться, – подумал я. – Решила, наверное, на месте разобраться, с кем её горячо любимый муженёк в одном купе сутки находиться безвылазно будет». А супруга Вадима двух мужчин увидела, успокоилась, шутить тут же начала, что если и четвёртый «постоялец» тоже мужчиной окажется, то можно будет всех святых выносить из-за храпа.

Вадим рассердился не на шутку:

– Света, ты что же такое говоришь? Люди могут подумать, что я храплю невыносимо.

– Да нет. Это я так, к слову пришлось.

– К какому слову? – начал заводиться Вадим.

Не знаю, как далеко бы зашла их перепалка, но тут в купе заглянул Виктор:

– Привет! Правильно я угадал, здесь вы. Только в вагон зашёл – слышу, ты где-то поблизости разоряешься. Что опять не поделили?

– Да всё у нас нормально, – быстро-быстро заговорила Светлана, – не знаю, почему он опять к моим словам придираться начал.

В купе из-под приподнятой в знак приветствия руки Виктора ещё одна женская головка заглянула:

– Всем привет! Светик, солнышко, сколько лет! Давненько с тобой не виделись. Ты всё такая же очаровашка. Пойдём на перрон, покурим, пока наши мужики свои вещи будут убирать да постели раскладывать.

Виктор посторонился, и протянутая женская рука буквально выдернула Светлану из купе.

– Не знаю, чем всё это закончится, – пробормотал Вадим, укладывая свой тёмно-коричневый, изготовленный из мягкой кожи, новенький чемодан под сиденье.

Виктор продолжал стоять в дверях, и на его лице отчётливо читалось сожаление, но при этом мне показалось, что в его глазах промелькнуло то ли удовлетворение, то ли скрытая радость. «Непростые у этой четвёрки, однако, отношения, – подумал я, – хотя какое мне до них дело».

Виталий Петрович, чтобы никому не мешать, вышел в коридор, а я начал заправлять свою постель. Быстренько с этим разобрался и отправился на перрон – надо перед сном накуриться, чтобы ночью не вставать, да заодно прохладой насладиться. Раза три я быстро-быстро затянулся и, почувствовав удовлетворение, начал рассматривать тоненькую струйку дыма, поднимающуюся от сигареты, а затем перевёл взгляд на её тлеющий кончик, пытаясь уловить мерцающий внутри неё огонь. «Что-то многовато я стал курить, – вновь затянувшись, подумал я, – уже и утро начинаю с сигареты. Не дело это, попробую в поездке себя ограничить». Понимал, конечно, что это просто благие намерения, но так приятно было помечтать, что смогу сдержать себя и хоть ненамного, но сократить количество выкуриваемых сигарет, что даже мысленно улыбнулся.

Я бросил взгляд на часы: до отправления поезда оставалось чуть больше пятнадцати минут. На улице, несмотря на позднее время, было очень тепло, из вагона я выскочил в одной тенниске, но только несколько секунд ощущал желанную прохладу, а затем это приятное ощущение куда-то испарилось. Возвращаться в купе особого желания не было, и я начал оглядываться вокруг.