Чеда не целовала его, не шептала нежностей. Лишь задумчиво водила кончиками пальцев по его шрамам, словно по карте незнакомых земель. Что скрывалось за ними? Какие истории? Она частенько вспоминала, что потянулась к Осману именно из-за этих шрамов. «Если он так красиво умеет убивать и калечить, – думала она тогда, – значит, должен знать и другие тайны тела?»

Она не ошиблась. Осман оказался таким же умелым, как все ее мужчины (хотя не то чтобы их насчитывалось много). Однако любви между ними не было. По крайней мере, с ее стороны.

Поглаживая его живот, скользя пальцами по самому широкому шраму, она поймала себя на том, что близость их тел становится ей неприятна. Как бы она ни скрывала это, Осман всегда чувствовал. Он был гордым мужчиной. Хоть и не настолько гордым, чтоб оставить ее раз и навсегда.

– У меня есть для тебя дело, Чеда, – сказал он, двинув бедрами, намекая ей встать.

– Я тебе не служанка, старик, – поддразнила она, выпрямившись, но не слезая, сжала его внутри.

– И вот так каждый раз! – Осман запрокинул голову, прикрыв глаза от удовольствия, но тут же справился с собой. Его голос стал серьезным. – Простая и быстрая работа.

Чеда отошла в угол, взяла свернутую тряпицу.

– Для простой работы ты бы меня не нанял. – Она смочила тряпицу в сосуде с водой и принялась тщательно растираться, смывая пот, грязь, кровь и семя. На короткое мгновение она испытала благодарность за годы, проведенные под крылом Дардзады. Он был суровым приемным отцом, порой ей хотелось избить его до кровавых соплей, как она избивала «псов» в бойцовской яме, но все же он многому ее научил. Например, какие травы заваривать, чтобы убить жизнь в мужском семени.

«Не дай боги», – подумала она.

Осман сел.

– Загвоздка в том, чтобы выполнить ее правильно.

– Ты меня не слушал? – Вытеревшись, Чеда накинула черный тауб, покрыла голову таким же черным никабом. – Если так надо, пошли Тарика.

Осман рассмеялся.

– Тарик годится, когда надо помахать кулаками в таверне Южного квартала. На такое дело я бы его не послал.

– Почему нет? – Чеда поправила ткань, скрывающую лицо, звякнули медные монетки. Осман поднялся, одернул кафтан.

– Нужно доставить кое-что. Через неделю, на закате.

Чеда помедлила мгновение, но продолжила одеваться как ни в чем не бывало.

– Через неделю Бет За'ир.

Бет За'ир, святая ночь. Каждые шесть недель луны-близнецы, божественные сестры Тулатан и Риа всходят на небо вместе, заливая пустыню ярким светом. В их сиянии Король Жатвы шествует по улицам, а его асиримы собирают кровавую дань. Просить что-то передать в такую ночь… на мгновение показалось, что Осман знает о Чеде больше, чем кажется. Но скорее всего, ему просто некуда деваться.

– То есть ты отказываешься? – спросил он подозрительно равнодушно.

– Я этого не говорила.

– Тогда скажи прямо, Чеда. Мой ум уже не так быстр, как в юности.

– Я доставлю твою посылку.

– Две.

Значит, двухчастное послание: зашифрованное письмо и ключ к нему. Имя напарника Осман не назвал, выходит, предоставил ей выбирать самой.

– Я возьму Эмре, – ответила она.

Осман задумался, кивнул, а потом достал из кошеля увесистый мешочек и неожиданно швырнул в нее, проверяя, успеет ли поймать.

– Твой выигрыш.

Чеда не подкачала: быстрая, как колибри, схватила мешочек, взвесила его в руке.

– И плата за задание, – добавил Осман, отвечая на незаданный вопрос.

– Ого, ты теперь платишь вперед?

– Тут половина. Остальное заберешь у меня дома, – сухо сказал он, словно отдавал приказ, но глаза выдали: Осман хотел, чтобы она пришла. Может, осталась на ночь…

Закинув на плечо узел с доспехами, Чеда двинулась к выходу, с каждым шагом хромая все сильнее. Входить в свой «домашний» образ – все равно что кутаться в уютную старую шаль. Белая Волчица осталась в бойцовской яме – для всех Чеда была простой учительницей фехтования с больным коленом, способной разве что показать детям богатых купцов, как держать меч и щит. Ее эта личина устраивала: ей нравилось учить, да и появление фехтовальщицы около бойцовских ям ни у кого подозрений не вызывало.