– Кстати, о Простодушном, – как бы между прочим заговорила я с дедушкой. – Наверное, этот архетип проявляется в детях?

Старичок медленно ответил:

– Не совсем. Просто. В детях. Лучше. Видно.

Я помолчала. О чём это он?

– А что именно лучше видно?

– Простота. Наивность. Доверчивость. Вера в чудеса. Что всё будет хорошо.

– Это вы и про взрослых сейчас говорите?– с сомнением уточнила я.

В ответ добрый дедушка только улыбнулся. Я вдруг заметила, что если отвлечься от морщин и бороды, то его лицо – очень юное и мальчишеское.

– Да, – медленно сказала я, – бывают такие люди, по которым не поймёшь, сколько им лет. То ли уже зрелый человек, то ли недавно был подростком. Это может быть признаком Простодушного?

– Может. Быть. А может. И не быть, – длинная пауза. – Нами. Управляет. То. Что. Внутри. Нас. Смотри. Внутрь.

Я опять задумалась. Как это – «смотри внутрь»?

– Если эти люди наивные и доверчивые, то их легко обмануть?

– Да. Потому что. Простодушный. Доверяет. Людям.

– Но это же нечестно?

– Да уж. За ними. Нужен. Присмотр, – дедушка вдруг хихикнул. – Как ты. Присматриваешь. За нами.

Я вспомнила растерянные лица Наны и дедушки. Как со стороны увидела себя, раздающей указания. И опять невольно всплыло в памяти, как я была груба с Пипом.

– Но почему же он убежал? – невольно вырвалось у меня.

– Сложно. Ждать. Сложно. Слушаться, – пропыхтел дедушка.

– А Нана не такая!

– Некоторые. Послушные. Некоторые. Беспечные. Все мы. Разные.

Дедушка совсем запыхался. Мы сделали привал. Сидеть на скруглённом полу прохода оказалось очень удобно. Я размышляла вслух:

– Но если по внешности точно сказать нельзя… – вопросительный взгляд на дедушку. Ответный кивок.

– Если по поведению тоже сложно судить… – утвердительный кивок.

– А чтобы понять, что перед тобой Простодушный, надо… – ещё один вопросительный взгляд.

– Спроси, как он справился с чем-нибудь сложным. Скорее всего, Простодушный тебе ответит что-либо вроде «легко и просто». У них самые трудные задачи решаются как бы сами собой.

– Тогда их как раз надо звать решать самые сложные задачи?

– Ну нет… На помощь будут звать Героя или Правителя. К Простодушному за подвигами не обращаются, – засмеялся дедушка.

Я тоже засмеялась в ответ. Уж очень заразителен был его смех.

Мы опять побрели по бесконечным коридорам в поисках Пипа. Где он бродит? Может, ему страшно? Холодно? Одиноко? Но дедушка не казался сильно обеспокоенным.

– А вы не боитесь за Пипа? Не думаете, что с ним что-то случилось?

– Девочка, – сухая ладонь дедушки накрыла мою руку, – у каждого Простодушного есть сокровище.

– Какое? – мои глаза распахнулись в ожидании ответа.

– Вера и оптимизм. Уверенность в том, что всё будет хорошо. Надежда на чудо. Всё обязательно закончится благополучно.

Ровно в этот момент мы и услышали крики. Не зов о помощи, а какие-то чудовищные завывания. Без всякого сомнения, это был голос Пипа.

Я подхватила юбку и помчалась вперёд. За поворотом тоннеля я увидела Пипа и замерла на месте. Зрелище было ужасающим.

Мальчик безнадёжно застрял в узком проходе. К нему ползло огромное безногое чудовище. Тело его было покрыто мелкими белыми волосками. Передвигался монстр опираясь на маленькие подушечки внизу гигантского брюха, похожие на натоптанные мозоли. Голова у чудовища была очень маленькой, желтовато-бурой. Из раскрытого рта капали вязкие слюни.

Я просто окаменела от ужаса. Я была не в силах сдвинуться с места, но Нана и дедушка бросились наперерез чудовищу. «Зюзя, не надо!» – эхом раздавался в извилистых коридорах голосок Наны. «Уйди ты отсюда, тебя только не хватало», – бурчал и дедушка. Я жалобно пролепетала: «Зюзя? Кто такая Зюзя?»