Конечно же, нет!

Это сейчас я ищу пути, как мне вернуться, а тогда…

Стукнула дверь. Наверное, вернулся библиотекарь, а может, ещё кто, почём мне знать. Я не видел вошедшего, я был за стеллажом с книгами в самом дальнем углу и навстречу не пошёл. До темноты мне хотелось долистать начатую книгу, и в данный момент я застрял на очередной карте. Наверное, тот, кто вошёл, подумал, что в библиотеке никого нет, и я удивился, когда этот человек вдруг громко заговорил.

Агнес! Это была Агнес – дочь графа Берната Лорандского!

Что ей надо в библиотеке? И с кем она разговаривает?

Я притих и сосредоточился на карте. Просматривал надписи на незнакомом письме: реки, города, посёлки, переправы, мосты, какие-то холмы… Карты нарисованы примитивно, да и как у нас в эпоху Средневековья, и не поймёшь, то ли вид сверху, то ли вид сбоку. Да, картёжное дело у них тут только в зачаточном состоянии. Ни масштаба тебе, ни условных знаков, ни чёткости. Каждый художник сам себе велосипед: куда захотел, туда и поехал. Это тоже всё усложняло и путало.

Я злился и долго не вслушивался в то, что говорит Агнес, а потом вдруг поймал себя на мысли, что будто сижу в читалке Универа, готовлюсь к практической на завтра, а рядом кто-то беспардонно бубнит по мобильнику. Ну прямо дежавю. Вот же чёрт!

Почему я так подумал?

Да потому, что Агнес разговаривала с кем-то словно по мобильнику! Я слышал только её реплики, а кто ей отвечал, и с кем она говорила – нет!

Вот тут я обомлел, видит Бог. Откуда у них мобильники? С кем она говорит? Как она говорит?

Я осторожно отложил раскрытую книгу и тихо прошёл вдоль стеллажа, стараясь увидеть Агнес.

– Да… Да, я всё поняла… Послезавтра… Хорошо… Спасибо, что не забыли про меня…

Ноги в кожаных сапогах ступали неслышно по каменным плитам пола, я крался так тихо, что собственное дыхание казалось мне громче меня самого.

Как она это делает? Как и через что она может разговаривать здесь, в этом дремучем мире? Это же Тмутаракань, у них не может быть никаких мобильных устройств связи!

Агнес, слушая того, кто с ней говорил, рассмеялась. Чёрт, да так непринуждённо, открыто, я такого смеха от неё ни разу здесь не слышал, даже вечерами у камина в компании молодёжи. Этот смех был настоящим, искренним.

– Конечно, папа… Я всё поняла…

Папа?!! Папа! Она сказала «папа»? Я не ослышался? Она что, разговаривает со своим отцом? С графом Бернатом из Лоранда? Ну нафиг… Бред какой-то… Честное слово.

Я, наверное, неправильно что-то понял. Она не может – просто физически! – не может сейчас разговаривать со своим отцом. Только не в этом долбанном мире!

А Агнес просто добила меня своей следующей фразой:

– Скоро, папа, потерпите ещё немного… Послезавтра… Да-да, хорошо… Ага… Передавай привет Вирагу, я соскучилась… Да… Хранит вас пусть Мировой Свет. До скорого…

Ага, вот и сеанс связи закончился, а я только-только добрался до начала прохода между стеллажами. Я только и увидел, как Агнес копалась на ближайшей полке с книгами, стояла ко мне спиной. Я сделал шаг назад, когда дочь графа начала оборачиваться, и Агнес не увидела меня. Она огляделась и вышла из библиотеки. Чёрт, и, по-моему, она улыбалась. Если это не свет свечей так упал на её лицо.

Я долго стоял на том же месте, как громом поражённый. Этот мир доконает меня, честное слово. Что ещё я не знаю о нём? Глухое средневековье. Они не знают, как рисовать карты, что такое сердечная недостаточность, поклоняются Солнцу, как какие-нибудь южноамериканские ацтеки или майя. Ни черта про них не знаю! Но говорят по каким-то устройствам друг с другом на расстоянии, умудряются проверять информацию на огромном пространстве… И что? Может, у них тут есть тайный Интернет, скайп, электронная почта, и их учёные уже собрали водородную бомбу?