– Не знаю, кто там сейчас есть, – продолжил комбат, – скажешь, что ты вновь прибывший офицер и отдашь вот эту бумажку, там всё поймут и выдадут тебе обмундирование. Потом вернешься сюда за «военником» и документами. Сейчас должен начштаба с обеда прийти, он как раз всё оформит. Сумку можешь пока здесь оставить.

Послеобеденный зной заставил всех обитателей воинской части попрятаться в спасительную тень, и в поле зрения Сашки военнослужащих не наблюдалось. Комбат обладал весьма сомнительными художественными навыками, поэтому Щербакову удалось разыскать вещевой склад лишь с помощью случайно увиденного им солдата, пробегавшего мимо. Склад находился на задах части и представлял собой одноэтажное кирпичное сооружение с зарешеченными окнами и железной дверью. Александру пришлось долго стучаться, прежде чем ему открыл заспанный прапорщик с татарскими скулами и прищуренными глазами.

– Тебе чего? – позевывая спросил он.

– Мне обмундирование получить, – протянул листок с комбатовскими письменами Щербаков.

– Старший прапорщик Загинайлов в отпуске. Приедет, тогда получишь, – пытаясь закрыть дверь и широко зевая, ответил прапор.

– В каком отпуске? Мне завтра в Анисовку ехать. Я что, в гражданских штанах поеду?

– Через неделю приходи, получишь, как Загинайлов приедет, – с этими словами прапорщик захлопнул дверь перед растерянным Сашкой.

«Вот это армия, – подумал Щербаков, – вот это им людей не хватает», – с этими мыслями он вновь возвратился к дверям комбатовского кабинета.

– Товарищ майор, мне ничего выдавать не хотят, какой-то Загинайлов в отпуске…– Щербаков, чуть не плача от обиды, заглянул к Купцову.

– Вот морда узкоглазая! – с этими словами комбат набрал несколько цифр на стоящем на столе телефоне с гербом Советского Союза на диске.

«Зарифуллин, бля, это Купцов. Ты что мне тут молодых офицеров обижаешь! Человеку завтра в третью роту ехать! Выдай ему всё, что положено! Да меня не интересует твой Загинайлов. Потом я с ним сам разберусь», – с этими словами он швырнул трубку.

– Иди, сейчас всё получишь. Совсем на своём складе охерели! Иди, Александр Николаич.

Ободренный словесным поединком Купцова и Зарифуллина, в котором вроде бы как победил Купцов, Щербаков, по уже известному пути, вновь отправился к дверям вещевого склада. У его дверей стоял прапорщик и нервно курил сигарету.

– Я ж тебе говорю, Загинайлов в отпуске на неделю, ключ мне от основного блока не отдал, я тебе щас где что искать буду? – ещё издали начал он. – И комбат ваш – чуть что, сразу орать. Ладно, заходи, – он открыл железную дверь в спасительную прохладу.

«Военная форма, камуфлированная, нового образца, один комплект. На размер больше, ну это не страшно, рукава подвернешь «под локоть», а к осени твой размер найдем. Сейчас нет. Вот планшет, новый. Ремни офицерские и «берцы» кончились, извини. Если срочно надо, купи в «Военторге», или через месяц приходи, – прапорщик не спеша ходил по складу и отыскивал на полках нужные аккуратно разложенные по комплектам вещи. – Кепка полевая, одна. Вот четыре звездочки и кокарда. Так, нательное белье – два комплекта, трусы черные – двое. Комбинезон танковый зимний – один, и размер как раз твой. Две футболки, две майки. Вроде всё. Распишись в накладной и привет комбату», – с этими словами он протянул акт приема-передачи, в котором, как заметил позже Сашка, ремень офицерский и «берцы» всё же значились.

С охапкой новых вещей, пахнувших нафталином и кожзаменителем, он вновь отправился к дверям штаба танкового батальона. У казармы Щербакова поджидал чернявый, коротко стриженный капитан. Солнце отражалось в его начищенных до зеркального блеска берцах. Форма тщательно отутюжена, обшита нужными и ненужными армейскими нашивками, в довершение, на рукаве красовался шеврон с девизом «Если не мы, то кто» и вышитой шелковыми нитками волчьей головой – эмблемой полка. Роста он был невысокого, в крепко сбитой фигуре угадывалась офицерская выправка.