Рядом сидела Анжелика, рот у неё был заклеен скотчем, и третьим с ними сидел один из телохранителей Сумарокова с автоматом на коленях. Анжелика, не сводя взгляд смотрела на монитор ноутбука и тоже видела всю картину. Из её глаз медленно стекали слезы.

Машина свернула к небольшому одноэтажному строению, больше похожему на сторожку лесника.

Сумароков посмотрел прямо в глаза Анжелике, и в её взгляде он прочитал злость, вперемешку с отчаянием, и, если бы её руки не были связаны, она со всей силой вцепилась ему в лицо.

– Ну вот видишь дорога моя, не такой он везучий и бессмертный, хотя я дал ему целых десять секунд. – сказал Сумароков Анжелике и злорадно ухмыльнулся, – Ну что господа, – это он уже обращался к бойцам в машине, —игра началась господа, игра началась. – и сказав эти слова он захлопнул ноутбук.

Его игра началась, и он сделал первый ход.

Севр не мог поверить в происходящее, всё это казалось для него каким-то ужасно сюрреалистичным сном. Взрыв в штабе, смерть Перса – что ещё мог предпринять этот псих Сумароков? Складывалось впечатление, что для него вообще нет ничего невозможного.

С этими мрачными мыслями Макс вернулся к экранам мониторов, бегло просмотрев неутешительную сводку из штаба – жертвы всё прибавлялись и прибавлялись. Он ещё раз взглянул на экран, где показывалось место взрыва дома Перса и уже хотел позвонить начальству, чтоб доложить о случившимся, как вдруг увидел еле уловимое взглядом, слабое мигание.

Он в начале не поверил своим глазам и подумал, что это наваждение, но увеличив насколько это возможно картинку со спутника, убедился, что это был не обман зрения. Очень и очень слабо, но маркер Перса мигал и находился он метрах в восьми напротив от подорванного дома.

Макс попытался позвонить Жене.

– Давай дружище, отвечай, давай же. – бубнил Севр в ответ на гудки в трубке, но ответа так и не последовало.

Он набрал вновь и не сводя взгляд, смотрел на маркер, который начинал светиться и мигать всё ярче и ярче.

***

В это самое время, на обочине дороги, лежал чудом спасшийся Перс. Буквально за секунду до взрыва, он успел выбежать из дома, и в следующий миг взрывная волна подкинула его в воздух, отбросила не добрый десяток метров и уже в полёте от сильного удара он потерял сознание. И сейчас, лёжа в куче обломков он с трудом смог открыть глаза, однако даже это движение принесло ему ужасную боль. Ощущение было такое, будто в каждую клетку тела вонзили раскалённые иглы и вращали ими из стороны в сторону – боль была невыносимая.

Это только в фильмах рядом с персонажем может взлететь на воздух цистерна с бензином, и взрыв лишь слегка шелохнет волосы на голове героя, не причинив ему ни капли вреда, в жизни же все гораздо прозаичнее и, порой, страшен даже не сам взрыв, как взрывная волна, удар от которой может превратить внутренние органы в кровавое желе, переломать кости, а то и вовсе лишить жизни.

Вот и по Персу она удалила не слабо, из ушей текла кровь, в голове стоял невыносимый звон, мир перед глазами двоился и расплывался. Собрав остатки сил, Женя со стоном боли перевернулся на живот, кое как встал на четвереньки, попытался подняться, но ноги его подводили, и он опять плюхнулся на траву. Тяжело дыша, буквально выталкивая воздух через нос и рот, он пролежал с минуту и предпринял новую попытку, на этот раз более удачную – встать ему всё же удалось.

Утробно кашляя, весь испачканный в саже и пепле, с красовавшимися на лице и руках ссадинами и кровоподтёками, он больше напоминал война, прошедшего мясорубку Сталинградской битвы.