И мир уплыл… Все на свете уплыло в дальние дали, колени Евы подогнулись, она забыла, как дышать. А очнувшись от непонятного дурмана, что было силы врезала ладонью по наглой мальчишеской физиономии.

— Эй! — рыкнул он. — Ты чего дерешься?

— Да ты что? Нельзя целоваться!

— Почему нельзя? Не понравилось? — спросил он совершенно серьезно.

— За такое Бог накажет! — выдала она ему очевидную истину.

Но Арам на это только рассмеялся.

— Пусть наказывает, я не боюсь. В общем, так, Монашка, трогать не буду, маленькая ты еще какая-то, зажатая. А целовать… буду. Иногда. За это ты получишь от меня защиту, никто другой не пристанет. Но завтра же ты возвращаешься за мою парту и чтишь пункт первый: я говорю, а ты делаешь.

— Если папа еще раз увидит, как ты меня в школу провожаешь, он меня убьет… — тихонько призналась Ева.

— Почему? — приподнял правую бровь Арам.

— Он не разрешает мне встречаться с мальчиками, — призналась Ева, впрочем, решив скрыть тот факт, что у отца претензии к фамилии Арама.

— Ясно. Тогда провожать не буду, но в остальном все по старой схеме.

Сказал как отрезал, и попробуй поспорь.

Еве была очень понятна эта схема: ей сказали, она сделала. Она всю жизнь так жила. С Арамом изначально не чувствовала себя равной, ведь он гораздо сильнее и весомее маленькой ее. Поэтому такая модель отношений не вызывала внутреннего протеста, наоборот, показалась логичной.

С тех пор так и повелось. В школе она ходила за Арамом тенью, слушалась его. А временами, примерно раз в неделю, он закрывался с ней где-нибудь и целовал. И мир уплывал… каждый раз.

За пределами школы они оставались будто бы не знакомы. Хотя Ева в принципе нигде особенно не гуляла. Некогда — отец взвалил на нее все обязанности по дому и очень злился, если она что-то не успевала.

6. Глава 6. Выпускной

Восемь лет назад

— Ты придешь на выпускной, — потребовал он, подкараулив Еву на рынке, где она покупала овощи.

Специально выглядывал ее с утра пораньше — она частенько приходила сюда субботним утром.

После выпускных экзаменов он долго и упорно пытался с ней состыковаться, чтобы договориться идти вместе, но она все время ускользала.

— Ты обещаешь, что придешь? — переспросил он.

— Я постараюсь, — кивнула Ева и поспешила прочь.

Арам бесился и не понимал, не понимал и бесился из-за того, что у Евы до сих пор не появилось обычного сотового телефона. Пусть не сенсорного, а хотя бы обычного кнопочного. Любого, в общем-то, лишь бы с ней можно было созвониться, списаться и наконец-то нормально общаться за пределами школы. Теперь, когда уроки закончились, они ведь вообще больше не виделись.

Но она все твердила и твердила, что отец против. Ему, видите ли, дорого покупать ей телефон, а потом оплачивать связь.

Арам с удовольствием подарил бы ей телефон, ведь его отец был не в пример щедрее и систематически снабжал деньгами на карманные расходы. Однако Ева не принимала никаких подарков из боязни вызвать гнев своего родителя, чем бесила еще больше.

Из-за ее отца Арам даже навестить Еву не мог, чтобы ей не влетело. А навещать хотелось ежедневно.

Но пару раз он все же приходил к ней домой. Первый — когда Ева слишком долго болела, и он зашел ее навестить попросту потому, что не мог больше находиться вдали. Безумно за нее волновался.

Что плохого в том, чтобы навестить больную одноклассницу?

Через неделю Ева вернулась в школу, но с ее рук так и не успели сойти жуткие полосы синяков, явно оставленных ремнем.

Когда Арам увидел на коже Евы синяки, чуть до слез ее не довел требованиями рассказать, как так вышло. А услышал банальное: «Папа подумал, что я допустила вольности…»