Валентина Спирина Две недели Восьмого марта. Девять Жизней читать онлайн страница 6

– Какая грань?

– Та грань, которая у более – менее честного с собой человека, разделяет мышь от истины. Или, если хочешь, которая держит прожорливого маленького грызуна в клетке.

Но такая мышка практически безобидна. Можно изредка подкидывать ей кусочки разочарования, слепого счастья, безразличного анализирования… Можно даже проводить опыты…

– Опыты?

– Ну, это потом. И так слишком много слов. Слишком много. А то мышь услышит, обрадуется и начнёт расти с удвоенной силой.

Если друг оказался вдруг

Виктория Ерух

Если друг оказался вдруг,
Человеком лживым, жестоким
Улыбнись, оглянись вокруг,
И с его удались дороги.
В мире много разных людей,
Расставаться порою больно.
Не грусти, просто будь мудрей,
В добрый путь отпускай спокойно.

Весна на Лесной

Наталия Сычкова

Весна на улице моей
Совсем не та, что на центральной.
Вдали от шумных магистралей
Она заметней и нежней.
Вот снег растаял, а под ним
Весенним солнышком любим
Цветок листочки раскрывает,
Спеша, бутончик выпускает.
А рядом оживает лес,
Как весело запели птицы!
Вот жук на дерево полез,
Порхают бабочки-сестрицы.
Всё это рядом- посмотри,
Лишь стоит выйти за порог.
Рождается восторг внутри-
Красив родной наш уголок!

Дай мне тебя

Алекс Орлецкий

Дай мне тебя сейчас,
Чтобы я счастье пил,
И глубиною глаз
В сладком греху топи.
Так прикоснись ко мне,
Чтобы пробила дрожь,
В мой оголённый нерв
Сильный ударил дождь.
Испепели меня
Страстным теплом души.
Крепко позволь обнять
В лунной ночной тиши,
Чтобы от нежных слов
В сердце растаял лёд,
Сбылся из вещих снов
Этот – наоборот.
Стану я увлечён
Только тобой одной.
Солнца явись лучом,
Дай мне тебя весной!

Небо в венах деревьев

Светлана Королева

Небо в венах деревьев:
Тонких, сухих по-стариковски.
Скрипка – душа с оргАном – через край наушников – в уши,
Мне бы хотелось только тебя – только тебя одного слушать,
Тембру – до костей моему – минуты вечера вверив.
И наблюдая, как зажигаются фонари,
Гаснуть самой, перетекая в аморфность скованных обстоятельств,
Парочки, как назло, громко и рядом – в качестве весны-доказательств,
Образом самого из доступных формул счастья – любви.
Руки немеют. Пальцы едва касаются строчек стихотворения,
Ноги – бесцельно по тротуару – надежд – переставляю,
И встревоженным сердцем самые сладкие я мечты сочиняю
До восхитительного, парализующего разум забвения.

Печаль

Зоя Ануфриева

Печаль тиха, в молчаньи крик
Не слышен уху рядом.
А по живому клеветник
Точёной лжи обрядом,
Взмахнув корявеньким ножом
Отсек, не дрогнув, крылья.
Эльфийка в платье дорогом
Поникла от бессилья.
Вид не подаст, замрёт она,
Стоп-кадром на картине,
Кричит лишь белая спина
Со шрамом в середине.
Эльфийской сути бытие
Подернуто забвеньем,
Нет сока в жизненной струе
На древе возрожденья.
Приходит время перемен,
Прикрыть ей нечем спину.
Возьмет нить бус, что до колен, —
На раны перекинуть,
И крылья нежные в печаль
Скрывая от паденья,
Качает – видно, отзвучал
Их трепет, ставший тенью.

Анти этикет

Наталия Варская

Степан ненавидел правила хорошего тона.

– Лицемерие! Враньё! Маскировка! – говорил Степан, когда видел дежурные улыбки, слышал в ответ на свой телефонный звонок:

– Рад тебя слышать, но, прости, сейчас не могу говорить.

Степан будто ждал, чтобы ему сказали:

– Да не лезь ты со своим общением! Достал! Иди ты…

– Я правду люблю! – говорил Степан и всегда высказывался прямо и нелицеприятно:

– Что-то ты, мать, располнела, жрать надо меньше! Что-то ты, братишка, совсем под каблук залез к своей грымзе. Самому-то не тошно?

Из-за этого окружающие считали Степана человеком неприятным и по возможности избегали с ним общения. Избегать старались мирно, без объяснений.

Тогда Степан чуть не подкарауливал бывших друзей и спрашивал в лоб: