И надо же мне было – из какого-то странного упрямства – заикнуться, что я материалист и считаю, что человек произошел от спустившейся с дерева обезьяны. О, Гаврила меня люто возненавидел!.. Чего только он не творил со мной на переменках. Да и на уроках – если учитель выходил.

Ударом тяжелого – как гиря – кулака поп Гаврила отправлял меня валяться на пыльный истоптанный пол. Потом – потянув за волосы – заставлял подняться. Как пьяный верблюд – плевал мне в лицо. И снова валил меня – на этот раз лягнув в живот ногой. Было больно, как если бы ножища Гаврилы заканчивалась копытом.

Помню – на уроке биологии, когда учительница куда-то отлучилась, поп Гаврила, под общий галдеж, размашистыми шагами подошел ко мне. Схватил меня за ухо. И скрипнул львиными челюстями:

– Ну что, свинья неверующая?.. Думал: сядешь на заднюю парту – я тебя не достану?..

Поп Гаврила раскрыл мой учебник биологии на странице с фотографией орангутанга. Оскалился:

– Что – дедушка твой?!..

Дернув меня за ухо – Гаврила резко впечатал меня физиономией в стол. Мне повезло, что я не сломал нос.

Гаврила вырвал из моей тетрадки листок. Свалял в ком и запихнул мне в рот:

– Жри, мразь!..

Я отчаянно закашлялся.

Поп Гаврила толкнул меня. Я грохнулся вместе со стулом – ногами вверх.

Меньшая часть группы наблюдала за расправой с трепетом – как бандар-логи за гипнотизирующим танцем змея Каа. Но большинство «сварщиков» гудело и улюлюкало – выражая свое восхищение попом Гаврилой. У нас в колледже было так: кто более отъявленный хулиган, у кого тяжелее кулачища – перед тем встают на задние лапки.

– Что здесь происходит?.. – аж розовая от возмущения, спросила выросшая на пороге аудитории преподавательница.

Но поп Гаврила уже сидел чинно за партой – теребя свою густую бороду. Мне оставалось только выплюнуть бумажный комок, поднять стул, отряхнуться – и тоже сесть.

Бьюсь об заклад: учительница – по крайней мере – догадывалась, что случилось за время ее отсутствия. Но быка попа Гаврилу побаивался и преподавательский состав. Только перед бравым Полковником православный активист замирал по стойке «смирно».

Что еще сказать?..

А то, что с той же силой, что и поп Гаврила, меня ненавидел другой кабан – конопатый Адольф. Впрочем, сухопарый и вытянутый – Адольф казался мне больше похожим на длинноногого горного архара, чем на кабана. Лицо Адольфа – покрытое бурыми и рыжими пятнами – напоминало корку гнилого апельсина.

Если поп Гаврила защищал «традиционные православные» – то рыжий Адольф «исконно русские» ценности. Между собой громилы ладили – как две головы дракона.

«Я социал-националист!..» – гордо вскидывал голову рыжий Адольф. Врагами Адольфа были анархисты, коммунисты, тюрки, таджики, монголоиды и просто смуглые брюнеты.

В первые дни моей учебы в колледже рыжий Адольф поймал меня. Припер к стенке. И – выдыхая изо рта зловоние – спросил:

– Ну-ка, салага. Ты за русских против жидов и чурок?..

Возможно – вы посмеетесь над тем, какой я дурачок без нормально работающего инстинкта самосохранения. Но совесть не позволила мне ответить: «Угу». Я пролепетал, что ко всем национальностям отношусь одинаково уважительно. И что считаю: народы Земли должны жить в мире.

Адольф позеленел от ярости, как зомби:

– Ах ты ж кусок нерусского дерьма!..

Чертов нацик врезал мне коленом в живот. Я сложился пополам. Рыжий Адольф огрел меня по голове. И затем опрокинул на пол.

Стараясь прикрывать затылок руками – я скорчился на пыльном заляпанном линолеуме. А Адольф – хрипя и рыча – самозабвенно топтал меня ногами в шипастых ботинках.

С губищ рыжего урода лилась отборная брань. Из которой самым мягким было: