Я с облегчением откинулась снова на подушки и пробормотала:
– Вот ведь какая гадость снится после общения с Ириной Тимофеевной!
Сейчас далекая от романтики реальность казалась мне восхитительной.
Я полностью окунулась в ее счастливое очарование и снова заснула, пожелав себе на сей раз обойтись без дурацких сновидений.
Глава 4
Утро, как ни странно, выдалось солнечным и спокойным, будто не было ночью этой дьявольской погоды, из-за которой меня мучили кошмары.
Несмотря на выходной, я рано проснулась, и от обилия солнечного света меня посетила нехорошая мысль, что я умудрилась проспать часов до двенадцати.
Я в ужасе подскочила на кровати и посмотрела на часы.
Уф!
Я плюхнулась назад, на подушку. Оказывается, просто сейчас стали рано зажигать солнце, Александра, объяснила я себе. Еще только половина седьмого утра, и ты можешь спать и дальше, поскольку сегодня «на дело» идет Лариков.
Я не то чтобы была злобной личностью с мстительными замашками, но отчего-то мысль о том, что сегодня полным идиотом будет выглядеть Ларчик, а не я, согрела мою душу.
«Вот ведь радость-то какая», – улыбнулась я. Пускай он там изображает из себя фотографа или выясняет подробности жизни господина Барышникова… Хотя к вечеру его вполне могут посетить разные дурацкие мысли, вроде вчерашней, но это ничего. Это можно перетерпеть…
Воспоминание о вчерашнем вечере в свете солнечных лучей потеряло свой жутковатый антураж, да и не волновало меня больше, зачем «кожаная леди» следила за Ириной Тимофеевной. По трезвом размышлении, я нашла кучу оправданий ее странному поступку.
Например, она тоже частный детектив, только ее нанял Барышников, которому кажутся подозрительными посетители Ирины Тимофеевны. А может быть, это все-таки ее внебрачная дочь, и она хочет понять, стоит ли ей намекать на родство или обойтись без оного?
Чем дольше я раздумывала, тем меньше мне хотелось спать.
На кухне уже были слышны движения, мама встала. Судя по запаху, она теперь варила кофе.
Ко-фе…
Я вскочила на кровати, блаженно втягивая носом восхитительный аромат. Все мои благие порывы сесть на диету немедленно растаяли, уступая место единственному желанию – срочно рвануться на кухню, пока моя мамаша не выпила всю джезву, думая, что я сплю!
Одевшись, я выскочила на кухню.
Несчастная мать, норовившая без меня испить кофейку, застыла, ошеломленная моим появлением. Так и хотелось мне злорадно воскликнуть: «Не ждали?!» или «А вот и я!» Второй вариант мне приглянулся больше, и я, картинно раскинув руки, гордо оповестила мою мать:
– А вот и я!
– Вижу, – кивнула она. – И почему ты так рано вскочила?
– Утро, – пояснила я.
– Понятно, что не вечер. Просто вчера ты просила тебя не будить, повторяя, что до вечера вряд ли понадобишься Ларчику… Тебе не кажется, что это непоследовательно – вскакивать после этого ни свет ни заря? Нет, я знаю, что ты так вскакиваешь в день рождения, в нездоровом стремлении срочно проверить подарки! Но сегодня вроде бы не он.
Она преспокойно налила себе кофе.
– А мне? – спросила я.
– Послушай! – возмутилась мама. – Ты же вчера вечером клялась мне, что полностью отказываешься от кофе!
– Я не помню, что я вчера говорила, – нагло соврала я. – Может, у меня вчера был душевный катаклизм, а сегодня все встало на места? Зачем мне эта твоя диета? Я еще не очень растолстела…
– Когда ты растолстеешь совсем, твои усилия станут бесполезными, – сурово ответствовала мама, но все-таки налила мне кофе. – Впрочем, это твои проблемы. И Пенса. Я смирюсь с любым твоим внешним видом. Поскольку ты моя дочь все-таки… Что там вчера с тобой произошло, кстати? Почему у тебя случился «катаклизм»?