– Чего же боялся Робин Пинч? – Спросил Керекеша Дьюмен.

– Сложно сказать. Но иногда людей в долгих полётах на космических кораблях преследуют галлюцинации. А Пинч был на корабле один около трёх месяцев.

– Хорошо. Когда состоится кремация?

– После того, как мы исследуем образцы крови и тканей Пинча. Если не возникнет необходимости делать повторные анализы, то завтра утром. Я принесу вам документы на подпись.

Дьюмен отключил связь с Керекешем и посмотрел на Салли.

– А теперь ты мне поможешь прочитать лабораторные дневники Рема Хадсона. И, кстати, почему он вёл записи на немецком языке?

– В последнее время Рем работал в Мюнхене, ему позволили исследовать то самое место в Альпах, где он нашёл временную аномалию. Вот почему вся документация на немецком.

Дьюмен знал немецкий, но давно ничего не читал на этом языке. Поэтому забрав четыре пухлых тетради, он отправился в библиотеку «Омеги», договорившись с Салли, что если у него возникнут какие-то вопросы, он с ней свяжется. Поначалу, капитан не мог разобрать почерк Рема, и немного путался в научной терминологии, которой было предостаточно. Но когда Дьюмен разобрался и в почерке, и в терминологии, то понял, что у него в руках серьёзный документ. Прочти его вовремя организаторы «Апостериори», эта миссия вряд ли бы состоялась.

«Омега» вышел на орбиту Тритона, спутника Нептуна. За триста лет космической эры, человечество так и не сочло нужным высаживаться на его поверхность. Кроме нескольких зондов, которые сгорали в разряженной атмосфере Тритона, на высоте около трёх километров, ближе ничего не подлетало. Капитан Дьюмен, глядя в иллюминатор на Местность дынной корки, вспоминал, как задолго до миссии «Апостериори», пролетал мимо Тритона на разведывательном корабле «Мустанг». В задачи «Мустанга» не входило сближаться с Тритоном, поэтому была проведена только визуальная разведка, которая выявила какие-то незначительные изменения на поверхности. Данные этой разведки были переданы на Землю, «Мустанг» полетел дальше, а капитан Дьюмен благополучно забыл об этом. Теперь он невооруженным глазом видел, что изменилось на Тритоне за триста лет – во времени из которого прилетел «Омега», полярные льды на южном полюсе практически исчезли. Поэтому Дьюмену было, странно видеть, как полярная шапка из розового, жёлтого и белого материала занимает значительную часть южного полушария спутника. Левин занимался проверкой расчётов, выполненных Ремом Хадсоном ещё на Земле, и от результатов этой проверки будет зависеть дальнейшие действия команды «Омеги».

Рем писал, что прежде чем высаживаться на Нептун, нужно найти на Тритоне механизм, который запускает на Нептуне тот самый торнадо в малом пятне атмосферы, открывая проход к ядру планеты. Хадсон видел этот механизм в телескоп, ещё с Земли, и указал его координаты – Южная оконечность Местности дынной корки. На «Омеге» тоже разглядели некие чёрные квадраты, расположенные в шахматном порядке на протяжении двух километров, среди возвышенностей Местности дынной корки.

– Капитан, – хриплый голос Левина вывел Дьюмена из задумчивости, – Хадсон рассчитал, что достаточно запустить в один из квадратов небольшую ракету и механизм откроется. Потом нужно сбросить на него водяную бомбу. И ракета у нас имеется, и водяная бомба не проблема. Но вот что произойдёт дальше, Хадсон не знал, и только предположил, что на Нептун уйдёт какой-то радиоимпульс, который и откроет проход к планете.

– Да, я читал его отчёты, что он наблюдал в телескоп на Земле, как на один из квадратов упал метеорит, и все квадраты тут же поменяли цвет с чёрного на красный. А когда на них попал жидкий азот, который расплавил метеорит, высвободилось что-то в виде молнии и ушло в сторону Нептуна. А через несколько минут малое пятно поменялось, словно посветлело.