Восемнадцать лет назад я был офицером в штатском в Уэстфорде. Мне было тогда двадцать три года, и меня очень беспокоили два вопроса. Прежде всего я хотел повышения по службе; во-вторых, я хотел жениться. Конечно, я больше стремился ко второму, чем к первому, потому что моя возлюбленная, Элис Мур, была одной из самых красивых и умных девушек в городе; но я ставил продвижение по службе на первое место по той простой причине, что для меня продвижение по службе должно предшествовать браку. Зная это, я всегда искал возможности отличиться и с таким вниманием относился к своим обязанностям, что мое начальство начало замечать меня и предсказывало мне успешную карьеру в будущем.

Однажды вечером в последнюю неделю сентября 1873 года я сидел в своей квартире, размышляя, что я мог бы сделать, чтобы заслужить повышение, которого я так искренне желал. В то время в Уэстфорде было тихо, и, боюсь, я наполовину желал, чтобы произошло что-нибудь ужасное, если бы только я мог принять в этом участие. Я размышлял об этом, когда вдруг услышал голос, произнесший: “Добрый вечер, офицер”.

Я резко обернулся. Уже почти стемнело, а моя лампа не горела. Несмотря на все это, я мог достаточно ясно видеть мужчину, который сидел у комода, стоявшего между дверью и окном. Его стул стоял между ящиками и дверью, и я заключил, что он тихо вошел в мою комнату и сел, прежде чем обратиться ко мне.

– Добрый вечер! – ответил я. – Я не слышал, как вы вошли.

Он рассмеялся, когда я сказал это – низким, хихикающим, довольно лукавым смехом.

– Нет, – сказал он, – я думаю, что нет, офицер. Я очень тихий человек. Можно сказать, на самом деле бесшумный. Именно так.

Я пристально посмотрел на него, чувствуя себя значительно удивленным и пораженным его присутствием. Это был коренастый мужчина с квадратным лицом и тяжелым подбородком. Нос у него был маленький, но агрессивный; глаза маленькие и затененные густыми бровями; я видел, как они мерцали, когда он говорил. Что касается его одежды, то она соответствовала его лицу.

На нем был грубый костюм из шерсти или фризе; толстый, ярко раскрашенный шейный платок Белчера окружал его бычью шею, а в своих больших руках он постоянно крутил и вертел меховую шапку, сделанную, по-видимому, из шкуры какой-то любимой собаки. Когда он сидел там, улыбаясь мне и ничего не говоря, мне стало не по себе.

– Чего вы хотите от меня? – спросил я.

– Просто небольшое дело, – ответил он.

– Вам следовало пойти в участок, – сказал я. – Мы не должны заниматься делами дома.

– Вы правы, шеф, – ответил он, – но я хотел вас увидеть. Это вы должны заняться моим делом. Если бы я встретил суперинтенданта, он мог бы поручить это кому-нибудь другому. Это бы меня не устроило. Видите ли, офицер, вы молоды и по натуре стремитесь к повышению. Так?

– Чего вы хотите? – снова спросил я.

– Разве вам не хочется получить повышение? – повторил он. – Не так ли, офицер?

Я не видел причин скрывать этот факт даже от этого странного посетителя. Я признался, что стремился к повышению.

– Ах! – сказал он с довольной улыбкой. – Я рад этому. Это принесет вам повышение. А теперь, офицер, послушайте меня. Я собираюсь дать вам милую маленькую работенку. Ах! Я думаю, вы скоро станете сержантом, так и будет. Вас будут хвалить и хвалить за ваше умное поведение в этом деле. Попомните мои слова, если это не так.

– Выкладывай, – сказал я, полагая, что понял, что имел в виду этот человек. – Я полагаю, ты собираешься расколоться с кем-то из своих приятелей и захочешь получить вознаграждение.

Он покачал головой.

– Награда, – сказал он, – была бы мне совсем ни к чему – нет, даже если бы это была тысяча фунтов. Нет, это не имеет никакого отношения к вознаграждению. Но теперь, офицер, вы когда-нибудь слышали о Легконогом Джиме?