Но, справедливости ради, таких здесь немного – как и в мире физическом. Своих групп мерзавцы не образуют – по крайней мере, мне о них ничего не известно. Группы алкоголиков, к примеру, есть, знаю от тебя, но чтобы группы мошенников? Сомневаюсь. Эти работают в одиночку и пасутся среди нас, обычных фраеров и лохушек – мы их кормовая база.

Как бы там ни было, в Сети предпочитаю общаться с людьми, зарегистрированными под собственным именем – а это обычно легко проверить – и с собственной же физиономией на аватарке. Ну, если и не с собственной (далеко не всем нравятся собственные лица), то выбранной достаточно остроумно и/или невинно: всякие там зверушки-цветочки и герои кинематографа иногда способны сказать о человеке больше, чем собственное изображение. Взять хоть меня. Камера меня терпеть не может, и в достопамятные времена, когда фото на документы ещё не делались в присутствии заказчика и не фотошопились на компьютере, придя за заказом, я находила себя в пачке таких же безликих оттисков исключительно по одежде – лишь бы вспомнить, в чём снималась. Теперь камера у каждого в кармане, и с расстояния вытянутой руки можно получить условно адекватное своё изображение. Говорю «условно», потому что себя мы видим всё же иначе, нежели окружающие. По крайней мере, мои знакомые умоляют меня не постить селфи, утверждая, что на них я выгляжу как после продолжительного запоя, а мой собственный ребёнок оставил под одним из моих фото комментарий следующего содержания: «Женщина с тяжёлой судьбой. Задержанная в супермаркете за кражу коньяка и колбасной нарезки».

Ну, как бы там ни было, что есть, то и есть. Мне уже не шестнадцать лет, и в соцсети я прихожу не кавалеров клеить. Зато у меня всё своё – лицо, волосы, зубы и мысли! Так что, если кто-то даже и прилипнет, кто не спрятался – я не виновата. Расстояние и отсутствие взаимных обязательств делают этот флирт столь же безопасным, как секс по телефону, и даже более чем. Так мне казалось.

Не знаю, как оказался здесь ты, но то место, в которое мы с тобой угодили, расположенное на загадочном сервере бог весть в какой стране, в сущности, не что иное, как рай для мизантропов, в который можно попасть ещё при жизни. Люди деликатные предпочитают называть нас интровертами, и они правы: термин свободен от оценки, как положительной, так и отрицательной, и подразумевает констатацию того медицинского факта, что уж простите, кто каким родился. Мы и так в реальном мире жёстко дискриминированы, хотя толерантное общество, по разным данным процентов на восемьдесят состоящее из «экстра», стыдливо замалчивает эту позорную проблему, предпочитая нас не замечать в упор. Поэтому мы устраиваемся как можем – например, уходим в виртуальное пространство.

Некоторые из нас неплохо приспособились и в реале. Помнишь Лену? Не можешь не помнить! Это под её язвительным комментарием ты оставил реплику, которую я с тех пор внесла в свой цитатник: «Мадам, давайте сделаем вид, что вы этого не писали, а я не читал!». Этот язычок, острый, как жало мудрыя змеи, не в пример многим записным острословам, служит орудием незаурядного ума, настолько тонкого, что собеседники ведутся на её нарочито корявый олбанский, даже не замечая всего комизма диалога: она играет с ними в поддавки, пока клиент не обнаружит на себе дурацкий колпак. Тогда, взбешённый, бедолага обрушивает на неё более или менее пристойные филиппики, но ей уже игра прискучила, и она была такова… Так вот, Лена любит цитировать фразу из эпизода про корову в самолёте: жить захочешь – ещё и не так раскорячишься. Святая правда! К примеру, я волевым усилием выработала в себе необходимые коммуникативные навыки и даже отточила их до такой степени, что легко схожу за экстраверта. По крайней мере, мне удаётся довольно успешно дурачить моих коллег и знакомых, считающих меня душой компании. Было время, когда, упоённая собственным успехом, я было решила, что ею (душой компании) и стала. Но, когда я заявила об этом учёной коллеге-психологине, она саркастически на меня поглядела и сказала, что это невозможно: тип нервной деятельности изменению не поддаётся. От иллюзий на собственный счёт меня избавил единственный её вопрос: как я предпочитаю проводить свободное время?