Вика оглянулась на сумрачную тропинку позади и поспешила догонять мальчишек.

Всё-таки очень странное место, этот пруд с кольцом-переливом.

А дома после остывшего ужина и крепкого выговора от родителей за позднее возвращение – причём, Вика оказалась дважды виновата – она присела на краешек Валькиного дивана, легонько потрясла за плечо сопящего в стену пацана.

– Ты видел пруд? – наклонилась она к его уху.

– Какой ещё пруд? – недовольно буркнул мальчик.

– За горой, после поворота на Камышовку.

– Не видел и видеть не мог. Нас там не было, – так и не повернувшись ответил Валерка.

– Как это не было? Вы мне с вершины Сокольной горы махали.

– Мы? – вскинулся в постели мальчишка, – Да мы совсем другой дорогой ехали. От Колковского леса, через поле до берёзы.

– Очень странно…

– А что за пруд?

– Ничего, обыкновенный пруд в чистом поле. Спи.

– Ну Вик? – заинтересовался брат.

– Спи, завтра расскажу, – Вика укутала братца по макушку и чмокнула через одеяло.

– Ой, фу, – Валька закопался ещё глубже.

А Вика вдруг поняла, насколько она на самом деле любит этого временами вредного, но в целом доброго, отчаянного искателя приключений. Она здорово перепугалась, особенно когда увидела рядом с ним этого – из туннеля.

Но несмотря на благополучное завершение приключения, её никак не покидали тревожные мысли. От удара молнии в берёзу и в антенну было не по себе. Исчезло чувство безопасности, а реальная возможность пожара совершенно лишила спокойствия. Чужаки, спрятавшие что-то в туннеле под прудом, вызывали злость и возмущение, словно они закопали свою гадость прямо в Викином огороде. И нахальное игнорирование её этим парнем в куртке со светлой полосой добавляло в общий коктейль бешенство.

И не много ли молний для одного дня?

Но было и ещё кое-что. Воспоминания из глубокого детства, такого далёкого, что Вика и сама сомневалась в их достоверности. Но она помнила.

Помнила светящееся кольцо в ночном небе, плохо скрытую тревогу в глазах бабушки и собственный пронзительный плачь от сильного детского испуга. Всё это было с ней?

– Не бойся, милая, не бойся, это просто гроза такая, – успокаивала Вику бабушка.

Но в тёмно-синем небе продолжало пульсировать электрически-фиолетовое кольцо. В небе с восточной стороны, где-то там, над обнаруженным сегодня очень странным прудом.

Спасатель.

– Ну, ба-а, я не хочу-у, – слышалось сквозь сон из кухни.

Вика едва приоткрыла глаза, похлопала по стулу у кровати.

Сколько же время? И где часы? А точно… в пруду.

– Ну сколько можно его пить? – занывал на кухне Валерка, – меня Стасик ждёт.

Пока Вика одевалась и заправляла постель, братец умудрился улизнуть обратно в комнату, оставив нетронутой чашку молока, что заботливо налила бабушка.

За завтраком бабушкой же, в свете последних событий, было принято решение о продаже молока. Излишки всё равно не съедались, даже в виде творога. Для этого было составлено объявление и после завтрака состоялось торжественное наклеивание тетрадно-клетчатого листочка на стену деревенского магазина. Церемонию проводили Вика и мама, а Валька стоял рядом и с невозмутимым видом ожидал покупки мороженого. Ещё и горд был, ведь именно благодаря ему у них теперь есть маленький семейный бизнес.

Мороженое холодило губы, а лицо обдавало жаром позднего июньского утра. Вика возвращалась из магазина знакомой с детства дорогой.

Асфальтированная, потрескавшаяся, она словно мост соединяла две улицы. Нижняя, на которой жила Вика – ещё сохранила очарование старины и радовала глаз деревянными кружевами цветных наличников и карнизов, просторных крылечек, резных дощечек заборов, раскидистыми букетами пионов в полузаросших палисадниках. А центр села облюбовали приезжие богачи, выстроившие коттеджи в живописной тихой деревеньке с минимально необходимым уровнем «цивилизации». Как то: магазин с полным городским ассортиментом, телефонная сеть, что странным образом до сих пор работает и даже асфальтированная дорога. По старой памяти местные называют её Трассой, хотя пробки на ней случаются только из-за упрямых коров, а в вечерний час пик нередки ДТП из одних только велосипедистов.