– А потом?

– Совсем уже осенью, когда ночи стали холодными, я пошёл к станции и снова залез в товарняк. И поехал в ту же сторону.

– В какую?

– В какую поехал сначала. И оказался в Москве.

– И?

– И сам сдался полиции. Но документов им не показал: я их тут, в лесу спрятал. Просто сказал, как меня зовут.

– То есть ты не Седов?

– Нет. Я в документах Серов. Но мне это ни к чему – чтобы искали и нашли. Тем более – родственники.

Але очень хотелось спросить, знает ли Кирилл что-нибудь о них, но она не стала: сам скажет, если захочет. Но он не захотел:

– Я о них помнить не хочу. Они меня совершенно добровольно в детдом сдали. И не навещали. Так что мы с тобой в одинаковом положении.

– А дальше?

– Дальше я им, то есть полиции, сказал свой день рождения и возраст. Но соврал, сказал, что больше, чем на деле. Так что по первым документам мне девять, а по этим я ровно на год старше. Мне одиннадцать, но я выгляжу на все двенадцать: я крепкий.

– Но ведь они спросили, откуда ты?

– Сказал, что не знаю. А если и знаю, не скажу.

– Проглотили?

– Так я ведь не сопротивлялся в школу идти. Но то, что у меня родственников никаких нет, они проверили.

– Как?

– По фамилии, конечно. И у Седова их не оказалось.

– Тогда изменить фамилии нужно обязательно.

– Естественно!

Но до осени, когда предстояло сдаваться в школу, было ещё целое лето. А пока можно было с чистой совестью забыть обо всех взрослых и их школах. И обо всём прочем, что они для таких, как Александра и Кирилл, приготовили. А когда придётся вспомнить, тогда и вспомнят.

Слово своё Кирилл сдержал: поймал несколько диких курочек, причём выпотрошил и ощипал их до того, как принёс к костру. Так что осталось только их запечь над костром. Что он умело и проделал.

Почти каждый день они также отправлялись на сбор грибов – пока их было мало, но были, причём Кирилл здорово в них разбирался. Как и в растениях: он знал, где растёт дикий щавель и другие вкусные травы. А ещё они набрали свежих листьев с кустов малины, брусники, черники, ежевики, земляники – чаи из них были неописуемо вкусные!

– Жаль, молока нет, – как-то раз обронила Аля.

– А ты сильно любишь молоко?

– Просто обожаю! Только где его тут взять?

Кирилл только плечами пожал: негде, мол. А через время сказал, что у него тут дела, но он скоро вернётся.

– Возьми меня с собой!

– Так с тобой же пёс остаётся! Да я скоро!

И больше не слушая возражений Али, во мгновение ока исчез в зарослях. Вернулся примерно через два часа – с большой, трёхлитровой банкой молока.

Аля ахнула:

– Откуда?!?

– Места надо знать!

Кирилл деловито откупорил банку, налил Але в кружку молока и с лёгкой усмешкой наблюдал благоговейный восторг, с которым она пила.

– Ещё налить?

Она только кивнула: молоко Аля считала лучшим из напитков на планете. Из второй кружки она отлила собаке – в большой лист лопуха, который отлично притворился тарелкой. А сама допила остаток.

– Ещё?

– Нет. На потом оставь.

– Тогда я банку в речку поставлю – чтобы не скисло.

– А никто не унесёт?

– Я спрячу. Хотя – кому тут уносить!

Кирилл зарыл банку в песок дна ручья под кустом – найти можно только, если точно знаешь, где искать.

– Так где ты взял молоко?

– Тут же деревня близко. А это значит, что рядом пасётся деревенское стадо. Я набрал грибов и обменял их у пастуха на молоко.

Аля посмотрела на Кира, как на умного героя. Кир даже застеснялся:

– Да ладно, чего ты!

– Спасибо!

Молока хватило на три дня, а потом Кирилл снова сходил к пастуху. И вдобавок принёс буханку чёрного хлеба и батон белого: ещё в тот раз договорился, чтобы пастух приносил ему ещё и хлеба. Но грибов, конечно, пришлось набрать больше.