Владислав рассмеялся:

– Как же с вами весело! – он открыл холодильник и достал оттуда мороженное: – Есть пломбир и шоколадное, кому какое?

Все разобрали лакомства, даже Алина, которая редко ела сладости, выбрала эскимо.

Кристина, правда, скривилась, взяла шоколадное и холодно посмотрела на Влада.

Подобраться к старшенькой никак не удавалось. Она строила из себя неприступную крепость, которую Влад даже не знал как взять. Штурмом? Не вариант – озлобится. По-хорошему? Пока тоже не получалось.

Ехали долго, но весело. Алина переживала, что Владу с ними не интересно, но заметила, что он уже легко общается с девочками: может в любом вопросе высказаться и даже не волнуется, что кто-то обидится.

Что ж, это правильная позиция. Если перед ними лебезить, то быстро сядут на голову. Впрочем, Кукла уже там хорошо сидела, и у нее с Владом был самый тесный контакт.

Она даже вчера перед сном забежала к маме в спальню, прыгнула на кровать и спросила:

– А когда вы поженитесь?

Алина честно ответила:

– Я никуда не спешу. Мне нужно узнать этого человека.

– Ну ты же уже три месяца с ним знакома!

– Четыре, – поправила девушка, – но этого мало. Я хочу быть уверена, что он - тот человек, который мне нужен, и я в горе и в радости проживу с ним до конца жизни.

– Если ты будешь долго думать, то он уже умрет! Он же старенький, не видишь?

Алина рассмеялась:

– Ничего он не старенький, все, давай – цем и иди спать!

Затем к маме зашла Кристина:

– Красиво стелет, да?

– Крис, я не люблю твои жаргонные словечки, и ты прекрасно это знаешь.

Кристина всегда была сложным ребенком. В детский дом она попала почти сразу после рождения, а первый раз Алина ее заметила, когда девочке было пять лет. Это произошло в столовой: на нее напал мальчишка с кулаками, а она хоть и отбивалась, но не смогла противостоять ему — мальчик был намного старше. Алина ее защитила, и девочка к ней прилипла, привязалась, да так сильно, что, когда Чижик исполнилось восемнадцать, она поставила цель забрать Кристину из детдома. Удалось ей только через два года, и за это время девочка очень изменилась. Видимо, ей стало очень сложно жить там без поддержки и покровительства. Как ни старалась Алина, но и переходный возраст прошел неважно: девочка бойкотировала ее требования, дралась во всеми в школе, два раза ее выгоняли, и раз десять она побывала в полиции.

Чижик уже думала, что ничто и никто ее не изменит, но, когда Кристине исполнилось шестнадцать, Алина удочерила тройню, совсем младенцев. Вот тогда и случилось чудо: девушка вмиг повзрослела и стала заботиться о девочках.

Но бунтарь, который до сих пор сидел в ней, никуда не делся. Он только поутих и чуть уравновесился ответственностью. Когда Кристине исполнилось двадцать, она поссорилась, а вернее, порвала со своим бойфрендом, постриглась налысо и сделала себе две татуировки на руках. В то время Алина ничего не могла поделать. Она разговаривала с девушкой, объясняла ей, что, когда ты сильно расстроен, не стоит делать опрометчивых поступков, лучше выждать, посоветоваться с кем-то. Но Кристина была не в духе и впервые ей тогда сказала:

– С кем советоваться? С тобой? А ты мне кто? Ты мне не мама!

Конечно, Чижик было невероятно больно слышать такие слова, и она немного отдалилась. А вот Кристина, похоже, наоборот, все поняла и через пару месяцев попросила прощения. Да и о татуировках пожалела. Волосы-то отрастут, а вот рисунки на теле, если одежда без рукавов, были очень хорошо видно.

Именно эти чертовы татуировки дальше заставляли девушку играть роль: она строила из себя крутую супервумен, и даже разговор у нее был такой, как будто она просидела не один год в тюрьме. Алина удивлялась: вот где она этого набралась? Со старыми друзьями уже давно не общалась, все время посвящала фонду и учебе – все никак не могла получить высшее образование, но, слава Богу, сейчас заканчивала последний курс.