– Все исполню, господин, – поклонился архитифлинг и вышел.

Дракон остался один, погруженный в раздумья. Перед ним стояла непростая задача: ангел, несмотря на всю свою слабость, был неподвластен ему. Но и дракон не мог позволить себе слабость. Это он притащил человека сюда для того, чтобы тот снял с портала полог защиты, но неожиданно все повернулось несколько иначе. Человек исчез из его поля зрения, а ангел стал жить своей жизнью и мешать ему.

«Нужно проверить его мощь», – размышлял он, сжимая кулаки. Ангел – это тот же тифлинг, только из другой вселенной, и он жил по законам, которые его защищали. «Хитрый и коварный, – с раздражением думал дракон. – Но я должен его вытащить из-под защиты этих законов. И как же это сделать?»

Он снова позвал распорядителя, чувствуя, как внутри него закипает ярость.

– Позови начальника моей стражи, – приказал он.

Когда тот вошел, дракон достал свиток «власти», материализовавшийся из воздуха, словно воплощение его воли.

– Жирар, – произнес он, глядя на широкоплечего тифлинга с козлиными ногами. – Возьми этот свиток. Он поможет тебе сковать ангела, который появился в «Яме скверны». Приведи его сюда. И не жалей бойцов, пусть их будет столько, сколько потребуется.

Тифлинг, склонив голову, хрипло ответил:

– Все исполню, повелитель.

С этими словами он ударил себя в грудь мощным кулаком и, пятясь, вышел, оставив дракона наедине с его мыслями. Они тяжелым грузом давили на сознание дракона-хранителя, словно предвещая неизбежное столкновение могучих сил. Пришло время появиться сопернику, и внутри дракона росла тревога, заглушая все остальные чувства.

Столица королевства Риванган, Майроба

На зимнюю Майробу опустилась сонливая темнота. Город затих от дневной суеты, улицы опустели, лишь патрули стражи, освещая фонарями подворотни и улицы, создавали еле слышный шум подкованными сапогами. Снега не было, лишь холодный ветер гонял мусор по каменной брусчатке, кружил и уносил свою злобу вдаль.

В доме на южной окраине города сидел мрачный старик. Он чего-то ждал с напряженным лицом.

Старик вздрогнул. Его сердце пронзила острая боль, как от удара кинжалом. Связь с сыном оборвалась.

– Ох, беда, – прошептал он, и слезы, горячие и горькие, хлынули из глаз. Он вытер их тыльной стороной ладони и тихо, почти беззвучно прошептал: – Прости, сын, что не уберег. Но я отомщу.

Всю ночь он сидел, сгорбившись, словно древнее дерево под натиском бури. Горе терзало его душу, но он знал, что должен действовать. На рассвете он с тяжелым сердцем встал, оделся и, не замечая шума города, направился ко дворцу жандармерии. Его экипаж катился по улицам, но старик не видел ни людей, ни зданий. Он был погружен в свой мрачный, отчаянный мир.

У ворот дворца его встретил стражник-жандарм. Суровый, но внимательный взгляд пробежался по фигуре старика.

– Куда, к кому?

– К генералу Руберу. Я отец риньера Оробата. У меня важные вести.

Жандарм молча кивнул и исчез за воротами. Вскоре он вернулся и сухо произнес:

– Жди здесь.

Старик остался один, окруженный холодной тишиной. Время тянулось медленно, как песок в часах. Наконец, он услышал торопливые шаги. К нему подошел старший наряда.

– Генерал примет вас, – коротко бросил он и указал на дверь.

Старик поднялся и вошел в просторный кабинет. Генерал Рубер, высокий, крепкий мужчина с холодными серыми глазами, стоял у окна. Он обернулся, и его взгляд, полный удивления и уважения, остановился на госте.

– Я слушаю вас, – сказал он и сел за стол, сцепив руки перед собой.

Старик медленно снял плащ, обнажив запястье. Там, на коже, был вытатуирован крест – древний знак Братства. Генерал вздрогнул, словно от удара молнии. Его глаза расширились, и он подался вперед.