– Я могу вам чем-нибудь помочь? – обворожительно проворковала девица, источая любезность и радушие. – Вы какой кофе предпочитаете?

– Я предпочитаю хороший кофе, – улыбнулся покупатель, – настоящий.

– У нас плохого кофе не бывает, – с прежней вежливостью протянула девушка, и угадывалось, что фраза на этот раз прозвучала заученно. По инструкции.

– Я знаю, – миролюбиво согласился покупатель и признался: – Меня интересуют ваши поставщики.

Она столь странному сообщению нисколько не удивилась. Либо ко многому привыкла, либо, скорее всего, была инструктирована и по поводу нежелательности проявления излишних эмоций. Чувствовалась выучка, одним словом. Лишь повела плечами:

– Об этом надо у директора спрашивать, не у меня.

Ему именно это и требовалось.

– А как бы его увидеть? – подхватил посетитель и поспешил добавить: – Я ведь тоже снабжением занимаюсь, и чем черт не шутит, а вдруг мое предложение окажется привлекательней?

Такой возможности исключать не приходилось. Девушка повела рукой в сторону двери в дальней части магазина:

– Вот директорский кабинет. Пойдемте, провожу.

Как просто, оказывается, попасть в кабинет к директору крупного супермаркета. Вот что значит частная собственность и вытекающая из этого заинтересованность в поступившем предложении, действительно способном оказаться выгодным.

У кабинета с табличкой «директор» девушка легонько приложилась костяшками пальцев к двери, приоткрыла ее, не дожидаясь ответа, и доложила:

– К вам, Виктор Дмитриевич. Вы не заняты?

– Пусть заходит, – послышалось из кабинета.

«Кинозвезда» еще раз сверкнула обворожительной улыбкой и кивнула в сторону двери:

– Пожалуйста…

Наверное, она несказанно удивилась бы, узнав о давнем знакомстве посетителя со своим строгим шефом, о договоренности сегодняшней встречи и точках соприкосновения их интересов. Ни о чем похожем девушка не знала и не догадывалась, и слава богу, потому что излишняя осведомленность предопределила бы ее молодую жизнь в одночасье. Как, впрочем, жизнь любого сотрудника или сотрудницы супермаркета, проявивших чрезмерную догадливость или неосторожное любопытство.

Хозяин кабинета встретил гостя настороженно, как могло показаться поначалу. Однако стоило девице закрыть дверь, как он живо приподнялся из-за стола, крепко пожал гостю руку и с искренним облегчением выдохнул:

– Ну, слава богу, а то я уже начал волноваться… Рад тебя видеть, дорогой Самсон! Очень рад!

– Взаимно, – поспешил заверить директора гость, и за этой торопливостью проскользнула едва заметная усмешка. – Разве есть повод для мандража, Митрич?

Митрич картинно раскинул в стороны руки:

– В нашем деле, Самсон, всегда есть такой повод. Особенно сейчас, когда менты на каждом углу посты выставили, каждую бабку прощупывают, а уж про наших гостей и говорить нечего. Тем более про гостей из южных краев…

Последние слова прозвучали как неприкрытый намек в адрес Самсона, и тот не остался в долгу. Смерил хозяина насмешливым взглядом, поинтересовался:

– Уж не раздумал ли ты, уважаемый Митрич? Не на попятную ли пошел?

Митрич коротко хохотнул:

– А что, есть такая возможность?

И, не дожидаясь ответа, распахнул холодильник. Ответ он знал заранее и прекрасно понимал, что отказаться от участия в запланированной операции за несколько дней до начала ему уже никто не позволит. Разве лишь смерть. Очень большие деньги вложены, чтобы позволить кому-то поставить дело под угрозу срыва.

Гость шутку воспринял правильно. Проследил за появлением на столе початой бутылки коньяка, колбасы, сыра и подтвердил:

– Нет такой возможности, Митрич. Не к столу будь сказано, только поздно пить «Боржоми», если печень развалилась.