Гадина Злата.

Мы только в институте познакомились, но разве так можно? 

Предательница.

Она ведь с мамой моей знакома. Улыбалась ей, ела ее пироги, а сама...

А он чем думает?

Танцующей походкой мечусь по кухне.

Вместо стола черная стойка, похожая на гладильную доску на колесиках. Мягкие табуреты. Над плитой вытяжка в форме огромного колокольчика, черный монстр-холодильник в углу возле двери на балкон.

По очереди распахиваю шкафчики. 

В верхнем притаился набор настоящего джентльмена. Несколько плоских бутылок канадского виски, некоторые в бархатных мешочках. Бокалы-тюльпаны и драм-стаканы.

Беру бутылку и стаканы, расставляю на столе. В ресторане пробовала и знаю - это очень крепко, но зато должно помочь.

Танцую под музыку, наливаю спиртное. Королевский виски - с самооценкой у Метельских порядок.

Адам тоже любит виски.

Поднимаю бокал, в нем плещется янтарная жидкость с оттенком золота. Принюхиваюсь - ваниль и цветы, табак и шалфей, ну да, эти мужчины всегда так пахнут.

Залпом опрокидываю спиртное, гремлю бутылкой и наливаю ещё.

Горло жжет, во рту горько, но зато отвлекает, чешу лоб и не могу вспомнить, что я там на папином капоте накорябала.

Как в тумане кольцом его царапала. 

Смотрю на второе колечко и стягиваю его, швыряю в балконную дверь.

Всё.

Пью, морщусь, двигаю ближе блюдо с виноградом и забрасываю в рот ягодку.

Задумчиво жую, сквозь стекло разглядываю небо. Барабаню пальцами по столу.

У меня даже телефона нет. Но тут наверняка есть ноутбук или компьютер с интернетом.

А кому мне писать?

На талию вдруг ложатся мужские руки, и я вздрагиваю, животом влетаю в стол.

Не слышала, как он подошёл, и как в квартиру вошёл, по телевизору поют, я стою красная, после душа и алкоголя.

Руки ползут выше на грудь, обхватывают. Уверенно и по-хозяйски, накрывают соски, надавливают. На шее чужое дыхание, кожу обдает ароматом цветов и ванили.

- Удачно я вернулся, - горячий шепот заползает в ухо. - Пьешь мой "Краун Роял"? Голая королева. Почему два стакана?

- Для невидимого друга, - поворачиваюсь в его руках. Оказываемся лицом к лицу. Пространство слегка плывет, в голове шумит, его блестящий взгляд кажется привычным и знакомым. - Ты сказал, что не будешь лезть.

- Мы не договаривались, что ты начнёшь голая по квартире разгуливать.

- Но ты же ушел.

- Так я вернулся.

Руками он упирается в стойку позади меня. Смотрю на его приоткрытые губы и сглатываю, во рту устойчивый фруктово-ягодный вкус, карамель, и сухость.

- Мне нальешь? 

Мотаю головой.

Я и сама больше пить не буду, у меня плохая реакция. Голое тело знобит, но уже не холодно, зато помню его кровать и зеркало, и как я дура ждала его десять минут, чтобы продолжить секс.

- Пойду оденусь, - двигаю его, пытаюсь мимо него пролезть.

- Не пойдешь, - за бедра он удерживает меня и наклоняется.

Он сам закидывает мои руки на свою шею. Его язык проталкивается мне в рот. Он вдавливает в себя, и я, зажатая, медлю, но тоже обнимаю, соглашаюсь на поцелуй, нетерпеливый и глубокий, от него рябит в глазах и по телу тоже бежит рябь.

- Мне нравится, - шепчет он мне в губы, - что ты голая встречаешь. 

Он напоминает о том, что сам в костюме, полностью одет, а на мне ничего, чувствую возбуждение и странное желание, будто я и, правда, всегда живу здесь и встречаю его с работы, заранее сбросив с себя всё.

Кусаю его губы и почти взгрызаюсь в его рот, испытываю жадность и потребность забыться в мужских объятиях, таких же, как вчера, мне жарко.

Он развязывает пояс на моих волосах, и расстрепанные пряди падают на плечи. Он зарывается пальцами, другой рукой сжимает ягодицу.