Мне казалось, что я пришла на работу еще вчера, так долго тянулось время. Солнца видно не было, поэтому было ощущение, что время остановилось, и один долгий-долгий темный день никак не кончается.

Когда Юлечка заглянула ко мне с обычным вопросом «Можно мне пораньше сегодня на пятнадцать минут, всё равно никого нет?», я увидела, как за ее спиной открывается дверь и заходит женщина. Поэтому мне пришлось Юлечке ответить «Нельзя» и снова включить компьютер.

«Тридцать два – тридцать три годика» – прикинула я, глядя на молодую женщину. Граница «тридцать» обычно очень хорошо видна, так же как и сорок. Хотя одета, как в седьмом классе. Валяная розовая шляпка, коротенькое сливочно-белое пальтишко, художественно порванные и заштопанные цветными нитками поверху джинсы, огромные светлые ботинки, с черными шнурками и перламутровыми бабочками по бокам. В общем, засиделась в отрочестве. Посмотрим, что будет рассказывать.

– Он так меня ревнует! – начала без предисловий посетительница. – Так ревнует!

Я ждала, что будет дальше. Судя по виду молодой женщины, сегодня в ее расписании появилась новая графа – «поход к психологу». Проблем серьезных нет, но новых развлечений хочется.

– Хорошо, продолжайте.

– И он страдает. Я же вижу! Как ему сказать – «не ревнуй!»?

– Так и скажите. – Надо было отпустить Юлечку, она так хотела пойти в кино.

– Я говорю… а он… Ну как мне между ними быть?

Я незаметно вздохнула. Кажется, я не психолог. Я не люблю людей, рассказывающих мне ерунду.

– Между ними – между кем?

– Аркаша – мой хороший друг, партнер, у нас маленький бизнес, и… ну там… Иногда он остается у меня на выходные. А Гарик – живет всегда. Как он может не ревновать? И как мне быть?

Женщина шлепала надутыми губами и смешно поднимала брови. Я поняла, что лоб у нее проколот ботексом, брови поднимаются с трудом, и говорить ей тоже неудобно. Наверное, еще не привыкла к таким губам. Мне ее не жалко, мне не интересно, что она говорит, я не хочу развлекать явную бездельницу. «Бизнес»… Интересно, что подразумевается под этим словом, чем торгует ее друг-партнер, он же любовник на выходных? И как она решает вопросы с Гариком, когда у нее ночует ее партнер Аркаша?

– Вот… – Посетительница протянула мне телефон с фотографией. – Ну как ему сказать: «Ты мне важнее Аркаши?» Аркаша все равно всегда уходит, и я сама не хочу с ним жить, он вредный и эгоист, и мне не нравится его запах, эти его протеиновые батончики и коктейли… Как это всё объяснить Гарику? Ну как?

С фотографии на меня смотрел симпатичный белый пес, явно не карманный, но и не волкодав. Даже странно, что она купила собаку такой породы. Теоретически мы выбираем собак, похожих на нас самих, и у этой тридцатилетней школьницы должен быть сопящий мопс, или, скорее, йорк с бантиком или дрожащий от холода и тревожных мыслей пекинес.

– Это – Гарик? – уточнила я.

– Да! Да… Ну что посоветуете?

– Сходите на консультацию к зоопсихологу.

Женщина усмехнулась.

– Вот и вы туда же! Что мне может сказать зоопсихолог, если у Гарика душа человеческая? Если он умеет плакать, страдать? Ладно, я поняла. Давайте так. Я вам заплачу частным образом, ведь эта консультация бесплатная? А вы постарайтесь мне помочь. Нам – нужна – помощь. Понимаете? Мне и Гарику. Он мне больше не верит. Я его предала.

Я вздохнула. Смешно, но больше почему-то грустно.

– Приходите вместе с Гариком.

– Сюда?

– Конечно.

– Издеваетесь? – Женщина обиженно пошлепала губами.

– Нет. Собака не понимает слов, но поймет мыслеобразы. Не мне вам объяснять.

– Да-а… – Женщина покивала. – Хорошо… Я запишусь. Договорились? Я заплачу.