Зверь хрипло дышал, утробно постанывая и время от времени издавая глухой, исполненный боли и ярости рев. Он явно не мог пошевелить левыми лапами – ни передней, ни задней, да и движения головы, очевидно, вызывали сильную боль. Костяные крючья махового щупальца варланга нанесли несколько глубоких рваных ран, местами почти обнажив кости, но, по-видимому, куда более опасными могли оказаться внутренние повреждения. Таанг-Баар опасался, что второй, страшный удар твёрдого и тяжёлого, как ствол дерева, отростка чудища мог повредить позвоночник; не исключались так же разрывы внутри утробы. Но лекарям нечего и думать подойти к зверю для осмотра – жестоко страдая от боли, всё ещё пребывая в горячке минувшей схватки, он, хоть и подпускал к себе хозяина, но категорически игнорировал его увещевания и приказы лежать спокойно и дать подойти к себе людям. Даже в столь плачевном состоянии могучему белому хищнику ничего не стоило свернуть человеку шею одним движением лапы. Оставалось только ждать Белемира.

Испокон веков клан Теенг обладал истинным сокровищем – небольшой долиной, в которой рос самый настоящий лес. Ну, пускай не лес, а просто большая роща, но на сплошь скалистом острове, вся плодородная почва которого уже давным-давно была собрана и уложена в грядки, это было настоящее чудо! И гиганты клана умело обходились со своим заповедным участком, хозяином в котором, как ни странно это звучит, был раб – человек по имени Белемир.

Никто из рабов не мог сказать точно, сколько ему лет. При подсчётах выходило лишь, что смотрителем заповедного леса Белемир был ещё при их дедах – и выглядел тогда так же, как и сейчас, то-есть седым, сутулым, но крепким стариком с окладистой белой бородой, неторопливыми, уверенными движениями и твёрдым взглядом синих, нисколько не выцветших глаз.

Белемир был истинным лесовиком, и под его началом драгоценная долина была для гигантов источником невероятного количества лечебных бальзамов, мазей, притираний и настоек. Он умел выращивать, знал, когда и как собирать, как хранить и готовить тысячи растений. В его лесочке жили зайцы, белки, олени, косули и лисицы, причём Белемир сам умело регулировал их численность. Во всём, что касается долины, гиганты слушались его беспрекословно – ни одно дерево не могло быть срублено без его разрешения, ни одна дикая коза отправлена на кухню.

И ещё целитель умел ладить с любым зверем, причём в самом буквальном смысле слова. Речь шла не только о лесных зверушках из его заповедного уголка – к нему на руки садились вольно ширяющие над побережьем чайки, тюлени безбоязненно брали из рук рыбу, и страшные белые медведи, не признающие никого, кроме своих непосредственных хозяев-гигантов, вели себя с Белемиром так же, как и его собственные собаки.

– Где он?! – в очередной раз взревел измученный ожиданием и тревогой за зверя синекожий гигант. Он предпочёл бы в одиночку сразиться с дюжиной варлангов и гордо погибнуть самому, чем беспомощно наблюдать, как мучается медведь из его своры.

В этот миг Белемир наконец появился из-за скалы в сопровождении посланного за ним мальчишки. Он привычно опирался на свой всегдашний посох, но шёл резво и твёрдо, поправляя на ходу заплечную суму; рядом трусил большой лохматый пёс.

Роктар и Ария, пользуясь некоторым замешательством после всеобщей тревоги, прибежали к месту недавней схватки, благо, за детьми присмотр был куда слабее, чем за взрослыми рабами. Они уже успели рассмотреть всё ещё слабо шевелящуюся тушу варланга на краю провала, хотя подойти совсем близко им не дали по-прежнему стерегущие дыру медведи. Сейчас дети потихоньку затесались между людей и гигантов, окруживших раненого зверя. Таанг-Баар хотел нести его в долину на руках, но любое движение явно причиняло медведю такую боль, что гигант отказался от этой мысли.