С этими словами она вплотную приблизилась ко мне. От нее пахло сыростью и тянуло холодом. Я отступила. Неужели это последнее, что я почувствую в этой жизни?!.

– Господи, как же я ненавидела тебя с самого первого класса! – продолжала Виола. – Ты всегда была до отвращения гордой. А еще вспомни, что ты мне сказала про моего принца! Ты сказала, что убила его в волшебной стране. Теперь я знаю, ты не солгала: ты и вправду ведьма, но убила не его, а меня!

Она кричала мне в лицо, и я ощущала ее ненависть буквально физически.

И пока она говорила, я осторожно отступала к шкафу, надеясь вооружиться привезенной папиным другом из Африки статуэткой – деревянной, но такой тяжелой, будто она сделана из камня.

Но Виола легко разгадала мои намерения и преградила мне дорогу.

– Даже не думай, – усмехнулась она, – я все равно быстрее и сильней тебя.

И вдруг страх исчез из моего сердца – словно легкий шарик улетел в безоблачное небо. Мысли чудесным образом прояснились, и я вспомнила тот единственный урок, который успел дать мне Артур.

«Если тебе придется бить сильного противника, бей не рукой, а волей», – явственно прозвучал в ушах его голос.

– Вижу, моя кровь действительно стала хитом сезона, – сказала я и резко, почти без замаха, ударила Виолу куда-то в область солнечного сплетения.

Я обрушила на нее свою ярость и боль от потери Джима. Я обрушила на нее свой страх и накапливающееся годами терпение. Годы одиночества и травли в классе.

В этот миг мне показалось, будто за моей рукой возник огненный шлейф, похожий на хвост, который оставляет в темноте пролетающая комета.

Я едва верила своим глазам, но Виола дико вскрикнула и, взвыв, отлетела на другой конец комнаты.

Мое тело словно действовало само по себе, и я с некоторым удивлением наблюдала за происходящим будто со стороны.

Не теряя ни секунды моя рука схватила с тумбочки баночку леденцов, и я бросилась к двери. Быстрый поворот замка – и я в общем коридоре. Здесь я открыла банку, высыпала леденцы на и без того скользкий кафельный пол и, выскочив в коридор к лифту, захлопнула за собой дверь. Сбегая по лестнице, я услышала позади грохот. Кажется, моя нехитрая ловушка сработала.

Вниз, вниз, вниз, вниз.

Стены мелькали так быстро, что казались движущейся дорожкой. Ступени, лестничные пролеты, истыканный спичками потолок – все проносилось передо мной, как при ускоренной съемке. Откуда-то сверху доносился шум погони.

Я мчалась как ветер. В тот момент я сама была ветром.

Вот и первый этаж. Надрывный вскрик входной двери – и я на улице.

Дождь лизнул мои щеки, ледяными струйками скользнул под майку, и только тут я вдруг осознала, что оказалась на улице в чудом удержавшихся на ногах тапках и в домашней одежде.

Проходящая мимо женщина окинула меня недоуменным взглядом, и сила, переполнявшая тело, покинула меня так же неожиданно, как и появилась. Будто морской отлив, оставляющий после себя истерзанный волнами берег.

Надо спешить. Виола должна была появиться буквально с секунды на секунду. Я побежала через двор и почти поверила, что нахожусь в безопасности, когда на плечо опустилась чья-то холодная рука.

Руки уверенно лежали на руле.

Он уже выехал из Москвы, и машин на трассе было немного.

Ветер врывался в салон, гладил шершавой рукой по лицу. Капли дождя разбивались о лобовое стекло и стремительно стекали вниз. Взмах волшебных палочек-дворников – и дорога перед глазами вновь становилась четкой.

А вокруг расстилались луга с редкой, словно старый деревянный гребень, лесопосадкой у дороги.

Золотое и зеленое – геральдические цвета осени. Жизнь и смерть – они всегда рядом. Так о чем же ты плачешь, осень?…