Но первый, кто это делает настолько агрессивно. А за счёт его мощной энергетической ауры и давления, этот момент несколько волнительный, чем обычно.

-Далее краниотомом выполняю трепанацию, - выдыхаю, и отстраняюсь от мира вокруг.

Сейчас для меня имеет значение только пациент. Обезличенный и бесполый, но крайне важный человек, которого я должна спасти. И этот брутальный врачосамец просто перестаёт для меня существовать. Единственным, чем он может привлечь моё внимание – это руки. Они в данный момент должны выполнять чётко все указания.

В нейрохирургии, как, впрочем, и в других видах хирургии, не должно быть огрехов, тремора рук, расхлябанности, невнимательности: всё это недопустимо.

-На твёрдой мозговой оболочке коагулирую артериальные сосуды, чтобы при разрезе минимизировать кровотечения, - это, как в детстве складывать пазл. Очень точно и аккуратно. Не отвлекаясь ни на минуту. Я в своей стихии, и здесь даже дышится легче, даже несмотря на то, что мерзавец рядом. - Начинаю отсечение. Опухоль представляет собой ткань серого цвета, довольно легко отличимая от самой ткани головного мозга, - подсекаю поражённую ткань. Полностью проговариваю все свои действия вслух. – Как вы заметили, удаляется она полностью, в верхней части раны мы видим крышу орбиты, тело лобной кости.

-Что ты делаешь? – цедит с неприкрытым раздражением.

Не двигаясь, поднимаю только глаза и встречаюсь взглядом с Демидом поверх микроскопа.

-Объясняю вам, что и для чего делаю, - возвращаюсь к пациенту, даю ему переварить сказанное мною.

-Зачем?

-Расширяю ваш кругозор. У вас какой профиль? - едко парирую. Даже не пытаюсь скрыть сочащееся в голосе призрение.

-Травматология, - бросает резко.

Теперь понятно. Травматологи вообще народ топора и секиры. Им лишь бы рубить здесь и сейчас, а нейрохирургия – это тончайшая наука, где одно неверное движение может убить человека почти со стопроцентной гарантией. Если в травме оторванную руку ещё можно пришить, то в нейро, отсечённый кусочек мозга можно только в задницу засунуть. Криворукому врачу.

-Опухоль отсечена, гемостаз отличный, укладываю сеточку гемостатическую …

-Прекрати, - шипит.

Ладно. Надеюсь, моё показательное выступление удалось и этот наглый докторишка прекратит меня доставать.

Завершение операции прошло в полной тишине, под мерное дыхание медицинских аппаратов.

Снимая перчатки и халат, поворачиваюсь к персоналу.

-Всех благодарю, очень комфортно было с вами работать, - улыбаюсь и выхожу в коридор.

За спиной хлопает дверь, это вышел Демид. Его взгляд рассекает лазерам мою спину, а тяжёлое, шумное дыхание разгоняет мурашки по загривку. Передёргиваю плечами и в очередной раз злюсь на свой восприимчивый не к месту организм.

Почему именно этот мужчина так странно на меня действует?

Потому что красавчик и наглец? Нет. Захар тоже красавчик, и даже тоже в какой-то мере наглец, но рядом с ним, я чувствую тепло и защищённость. Радость. А этот…

-Идём, - бросает не останавливаясь.

-Куда? – разминаю затёкшее плечо.

-К родственникам.

-Точно, - совсем вылетело из головы. Опускаю голову вниз, всё ещё массажируя левой рукой правое плечо, иду за ним и врезаюсь, пройдя всего лишь пару метров.

-Чёрт! – выпаливаю. В ужасе расширяются глаза, когда сила гравитации начинает тянуть моё тело вниз, а следом за первым потрясением приходит второе…я ощущаю лапу Демида на своей пятой точке.

Вашу мать…

-Или ты думала я тебя на свидание зову?

-Отпусти, придурок, - злобно бросаю прямо в лицо.

-Если бы этот придурок тебя не придержал, то трепанация понадобилась уже тебе, Андрияна.

От неожиданности, что он назвал меня полным именем, теряюсь и беззвучно открываю рот. Но сказать ничего не успеваю, с помощью ловких, крепких мужских рук принимаю вертикальное положение и остаюсь смотреть на удаляющуюся спину.