– Как и тех троих. Умершие между собой никак не пересекались, вместе не работали, дел общих не имели, в секте одной не состояли и прочее? – Подполковник Савинов нахмурился и нервно постукивая пальцами по столу, посмотрел в окно. – Но где-то же собака порылась! Должно быть связующее звено! А, получается, Гордеева и есть связующее звено. Черти чё и с боку бантик! Ходит себе тетенька по городу, гуляет, прохлаждается, но раз в квартал натыкается на будущие трупы. Вот никто не натыкается, а ей особо везет.

– Может она их носом чует? – хохотнул капитан. – Я про английский госпиталь читал. Там кошка жила и если она ложилась в ноги к пациенту поспать, то вскорости тот больной умирал. Бедную кошку даже в палаты боялись пускать. А, оказалась, перед смертью у людей температура падает, замедляется работа организма, общий фон угасает. А животные это чуют.

– Гордеева – не кошка! – Полковник не оценил историю подчиненного. – А вполне конкретная живая тетка, которая постоянно возникает рядом с готовящимися внезапно, повторяю, внезапно умереть людьми. Никто не может знать, когда у него оторвется тромб или сразит инфаркт. Так?

– Так.

– У тебя хоть раз на руках умирал человек?

– Нет.

– Тебе уже тридцать пять лет! А Гордеевой сколько?

– Двадцать четыре или двадцать пять, – чуть подумав, ответил капитан Домостроев.

– Вот! – Подполковник Савинов поднял указательный палец. – Не многовато трупов для молодой женщины?

– Я вам больше скажу – это не все покойники.

– Как? Я чего-то не знаю? – искренне удивился начальник и замолчал, ожидая пояснений.

– Из семьи у нее никого не осталось, – капитан тяжело вздохнул. – Подробности пугают. Гордеева круглая сирота. Мама умерла при родах. Отец, довольно известный художник, растил девочку вместе с сестрой и бабушкой. Год назад прямо на глазах Катерины он попал в смертельную автокатастрофу. В машину врезался доверху груженый щебнем «КАМАЗ». Водитель грузовика был сильно пьян. Катерина успела вытащить отца из машины, но до приезда медиков он не дожил.

– А бабка с сестрой?

– Нелепейшая смерть. За два года до гибели отца Катерина приехала на дачу и обнаружила тетку с бабкой умирающими. Наелись ядовитых жареных грибов с картошкой. И снова ничего нельзя было сделать.

– Жуть, – подполковник Савинов тряхнул головой, словно отгоняя страшные мысли. – Не жизнь, а сплошной хоррор! И она до си пор не в сумасшедшем доме. Я бы спятил. Видать, крепкая психика у девчонки.

– Не уверен. Скорее стала относиться к событиям более философски. Сегодня уже почти не билась в истерике. Если честно, даже беспокоюсь за нее.

Подполковник Савинов перестал отстукивать пальцами по столу. Медленно встал и задумчиво прошелся по кабинету.

– Пусть кто-нибудь из твоих стажеров в ближайшие пару дней зайдет к Гордеевой домой. Поговорит, посмотрит на состояние, порасспросит о происшествии. Может она вспомнит подробности. А то свихнется, не ровен час, и потеряем ценного свидетеля, – начальник остановился. – И проверь Гордееву еще раз!

– Дак, чего проверять-то? – Взмолился капитан Домостроев.

– Того и проверять! – посуровел подполковник. – Делай, как полагается. По схеме. Связи между трупами, связи Гордеевой с покойными и прочее. Не мне тебя учить! Через два месяца звание новое получаешь, значит, уже должен соображать механику процесса! Задача ясна?

– Ясно, – поморщился Олег Домостроев. Нехотя встал и вышел из кабинета.

Подполковник Савинов подошел к открытому окну и тихо пробурчал:

– Черти чё и с боку бантик!

«Какие у меня смешные бантики! Большие, белые, в красный горошек. Это праздник осени в садике, – Катерина с любовью и трепетом провела рукой по очередной фотографии в детском альбоме. – А вот мы с папой на рыбалке. Как меня тогда искусали комары! Место живого не было, зато я поймала самого большого ерша. Потом папа сварил в котелке уху, и мы ели ее из погнутых алюминиевых тарелок деревянными ложками. Вкусно. Так, бабуля с тётей. С праздника какого-то фотография. Но почему у меня в альбоме?»