Но разве может с этим сравниться мой разрыв с Маргаритой?»

У него была депрессия. Небольшая съёмная однокомнатная квартира превратилась в настоящую свалку. Кучи разного хлама валялись по углам, в центре комнаты, и даже на гвоздях на стенах. Ему уже было всё равно. Зачем наводить чистоту, когда та никому была не нужна?

Алекс тихо лежал на своей кровати. Казалось, что он спал, и лишь полуоткрытые глаза говорили об обратном. Уже несколько месяцев подряд было плохо со сном. Если же вдруг удавалось вздремнуть часок-другой, то во снах ему обязательно являлась она – его Маргарита.

«Это настоящая болезнь, – уверяли его друзья. – Выкинь, наконец, её из головы. Ведь вам уже никогда не быть вместе. Забыл?!»

«Как знать. Возможно, нет наверняка, мы ещё встретимся. Это лишь вопрос времени. Ведь, правда?»

В такие моменты он пугал своих друзей и заставлял их по-настоящему волноваться по поводу своего психического состояния.

«Так недалеко и до самоубийства», – всячески отгоняли они от себя подобную мысль.

«Тебе нужно к врачу и как можно скорее!»

«Чем он может мне помочь? Я сам за себя решу свои проблемы».

Обнадёживало лишь то, что Алекс действительно всегда разрешал свои проблемы, хотя друзья сомневались всё больше, справиться ли он самостоятельно с ними теперь. Они пытались отвлечь его, пару раз пригласив к себе в гости. Только из вежливости в первый раз он не отказал, однако все остальные попытки отвергал, всякий раз находя какой-либо предлог. Пока окончательно не дал понять, что навсегда покончил с шумными компаниями и гораздо комфортнее чувствует себя один на один с самим собой. Друзья не расстраивались и продолжали названивать раз в неделю, по очереди. Однако с каждым разом разговаривать становилось всё труднее, беседа длилась всё меньше и меньше, пока, наконец, не превратилась в обмен шаблонными фразами:

«Привет, как дела?»

«Нормально».

«Как успехи?»

«Потихоньку».

«Ну, пока».

«Пока».

У каждого были свои семьи, маленькие дети, а также целая куча собственных забот. Алекс им даже завидовал. В свои двадцать восемь он ничего не имел, кроме забот, конечно. Это не значит, что ему не нравились девушки. Друзья пару раз даже предлагали общество некоторых из своих знакомых, однако дальше первой встречи дело не шло. Конечно, каждая была хороша по-своему. Некоторые из них вполне могли даже составить хорошую пару, однако он не представлял рядом с собой никого, кроме Маргариты. Каждый раз сравнивал сидящую за другим краем стола в кафе девушку со своей первой и единственной любовью и та, несомненно, проигрывала перед Маргаритой. Однако друзья продолжали настойчиво предлагать встречаться с очередной из своих знакомых, видимо, не переставая надеяться женить, наконец, своего друга. Всё это очень злило Алекса, и их общение постепенно сокращалось, пока за несколько месяцев вконец не свелось до минимума.

Он никого не хотел видеть и жил своей почти затворнической жизнью. Единственным человеком, который имел в неё пропуск, была Дона – бухгалтер из редакции местной газеты, ведь она заменяла ему мать. Газета не была особенно крупной, однако имела определённый вес в среде престижной прессы. Как-то сразу «тётя Дона» – именно так называл её Алекс – взяла опеку над ним, возможно, проникшись сочувствием к сироте. Низенькая крупная пенсионного возраста Дона просто излучала радость и оптимизм. Она была душой коллектива и всегда разрешала даже самые сложные задачи. Именно поэтому ни у кого никогда и в мыслях не было отправить старушку на пенсию. Она очень сильно переживала за Алекса и считала, что непреодолимых препятствий не бывает.