– Привет. Я Ерис.

– Ты светлый, – проскрипело Древо, шевельнув сразу незамеченным дуплом на высоте рта обычного вада, выше которого открылись в трещинах коры и глаза.

– Ерис Ыйно, – представился я своим полным новым именем для дотошных. – А ты кто?

– Я Древо Любви! Хочешь любви?

– Хочу, а кто ж её не хочет, – не стал отказываться я фразой из силы искусства, но для девиц, но пофиг, да и затеять беседу надо.

– На, – ответило дебильное полено, и сбоку от коры отделился голый деревянный мужик!

– Ты охренел? – охренел я.

– Ээээ… ну я в основном… мужского пола, – пробормотало Древо Любви. – Девиц люблю. Они раньше приходили, порезвиться, поплясать, плодов моих веселящих покушать. На ветках покачаться.

Я усмехнулся, глядя на толстые ветки с сучьями. Древо допёрло, пояснило:

– Чего смотришь? Я девок не портил. Даже могу… что надо вернуть. Некоторые перед свадьбой приходили, просили, а я помогал… Но если тебе тоже девицы нравятся…

С другой стороны ствола отделилась голая деревянная девица. Я хмыкнул:

– Так ты что, гермафродит? Сам себя любит и сам родит…

– Я Древо Любви! И могу быть и парнем, и девицей.

– Ты бы уж определился что ли, – я глянул на какой-то… неуютный родник и на не настолько привлекательную после недавней любви красоток деревянную девицу. – Вон Родник, он тоже не определился?

– Он тупой. И неумеха. И может часть себя только парнем делать.

Я вздохнул, размышляя, что Стелла тоже, получается, часть вулканетты, или уж вулканетта часть Стеллы, всюду большое разнообразие. И уже знакомые мне два Древа Любви и Мудрости вообще не умели части создавать, а это умелое, аж две разнополых части изваяло. Сказал:

– Ну раз он только парень, а тебе пофиг, то стань девицей! Нарекаю тебя именем женского рода на моём языке, Фига! Будешь ты не инжир, а фига. По имени Фига. Ну и развлекайтесь на свежем воздухе.

– Ого! А так можно было?

– Можно, – деланно вздохнул я. – И можешь девок и дальше на ветках качать.

– Спасибо, – задумчиво пробормотала Фига женским голосом, подогнав к себе деревянного парня и втянув в кору ствола. – Только девок нет. Не приходят.

– Ну так приманить надо. Например, подарить что-нибудь. Да хоть из аметиста что-нибудь. Дешёвка, тебе всё равно, а девкам приятно.

– Украли у меня всё, – горестно пробормотала Фига. – Были, и не только аметисты, которых здесь и южнее, в Фиолетовых горах, полно, а и изумруды, и сапфиры, и бриллианты, и золото. Разбойники унесли.

– Всё?

– Всё. Да и девкам чтобы подарить что-то, надо чтобы они пришли. А уже лет… сорок наверно не приходят. Та, которая пришла осенью, обокрала. А потом ещё приходила, но я их всех уже убила. Но они успели последнее вытащить. Даже бок мне разворотили.

Я глянул на указанное веткой незаметное до этого дупло в аршине от земли и сбоку от фасада получается. Сказал:

– Ладно. Пришлю я к тебе девок, дальше сама. Уломаешь плясать и на ветках качаться. Могу и парней прислать, тоже порезвятся. Но чур, не обижать ни тебе, ни Роднику, да и защищать от… волков… Мне бы только одежду. И ножик.

– Не обидим и защитим. А сам не хочешь мою красотку?

– Ээээ… – завис я, размышляя, что надо бы имуществом обзавестись, перевёл тему. – А удачно вы около портала на вход…

Фига обидеться изволила, проскрипела саркастически:

– Это портал удачно к нам, а ты из него вылез, и игнорируешь дар любви от моей дриады. Хочешь девку из мяса? Но они всякие бывают. А может хочешь убрянку? Она тебя и замочит!

– Что за убрянки? – спросил я для поддержания беседы и разнюхивания чего полезного. – И я не из портала.

– Из портала. Родник же посылал своего ручейника.