– За это дерево Лент покарало барона, и он помер, и его внучка не смеётся и не улыбается никогда, мрачная и всем недовольная, и лежит почти всё время, книжки читает! Хотя знающие говорят, что ерунда это, барон от старости помер, а баронетку сглазили за красоту невероятную! А ведьма наговаривает, чтобы и к ней девицы захаживали, она рядом с дорогой живёт. Говорят, что она вампирша! И ужасная! Но никто не слышал, чтобы она кровь пила. И она отбила и вернула в село наших девиц и парней, которых в полон увели во время набега. И я с подружками видела её на том берегу, несмотря на двести лет очень хорошо выглядит, и не страшная совсем, звала нас, предлагая погадать и помочь чем. Улыбалась. Как эльфийка, только черноволосая совсем и кожа белее. И клыков нет.

Я погладил вовсе и не напуганную Катю и сказал:

– Можете и сходить. Кровь пить не будет, а иначе уже вычислили бы её. Запомните, что сказать, если вдруг решит… обидеть: «Равампа запретила». Ну, если знает, хотя если умная… И не надо бояться ручейника и дриады, хотя опасаться стоит и их, и Фиги и Родника.

Ещё любовь с ошарашенной тайнами миров красоткой, и прекрасная правильная учёба – я даже про физику немного рассказал, и про магию – и перед рассветом Катя выскользнула из моего логова. А я уставший, но довольный наконец заснул.

Разбудила меня очень поздним утром симпатичная молодая батрачка, притащившая старательно, хоть и не совсем мастерски перешитый и удлинённый, благо что подвороты были большие, теперь мой выходной костюм, и крынку молока. Прохихикала, теребя подол и приподнимая его от чёрных от въевшейся земли ступней почти до коленочек:

– Крепко спишь, городской! Уже полдень скоро. Батраки уже с утренних работ возвращаются. Только я увильнула с шитьём для учителя. Хотя тебя можно понять. Захворал наверно, переплясал вчера. Танго! Мммм… Так стонал ночью, как девка! Мы же рядом ночуем. Даже моя старшая сестра с подругой к парням за перегородку отправились, тоже хворали до рассвета. Может тебя полечить? Я в молоке бодрящие корешки настояла, и знаю…

Я отставил молоко, со смехом сгрёб проказницу и не дал ей договорить, показав, что и она хворает, ха. Преодолел сопротивление под писк, что ей запрещено… Потом сказал вместе с Катей Кузнецовой – прикольное прозвище я придумал, ха – сходить прогуляться. И ещё раз лечила меня красивая проказница… Ещё и обшарила моё логово и помахала шприцами, хихикая, что хочет меня и так полечить. Получила шлепков и лечила правильно…

В дом я зашёл уже к обеду, в новеньком щегольском наряде. Полюбовался как моя батрачка получила подзатыльника от хозяйки, краснея и сочиняя, что перешивала мой сюртук, послушала от хозяйки сердитое пророчество, что ей шитьё уже не поможет, показала язычок завистливо смотревшим хозяйским девицам, и ускакала обедать с батраками. А я послушал радость трактирщика, что он сэкономил на моём завтраке, и ворчание, что я обдурил с пивом его брата.

Затем я даже удивлённо принял первый экзамен у моего ученика, помятого и демонстративно кренящегося на побитые бока, но он даже поспать немного успел. Всё сделал и выучил! Я отметил карандашом в учебниках следующие задания, до завтрашнего обеда, заодно внеся и правки пары замеченных в пособиях ошибок. Сказал:

– Невероятно! Талант! Теперь и сам учебник освоит. Я только буду подправлять и подсказывать. Вот что значат не забитые знаниями мозги! Тыщу вампирских слов за месяц освоит, сможет общаться. А потом и ещё доучит по учебникам.

– Так ты что, до завтрашнего обеда свободен? – просипел ошарашенный хор. – Ну нифига себе у тебя работа не бей лежачего!