Аборт мог сделать меня бесплодной, а мне дурно становилось от одной мысли, что мне придется вот так просто убить своих малышей. И плевать мне тогда было, что они там совсем ещё крохи. Они уже жили…

Я была готова взять на себя ответственность за эти две жизни.

С тоской смотрю на две люльки, которые я оставила перед приемом. Вздыхаю.

Опускаю взгляд на мальчишек, они тоже оценивающе смотрят на свои приблуды. Даже головки смешно наклоняют в одну сторону.

Они вообще почти идентичны. Только у Марка есть шрамик над губой. Когда-то не уследила за этим шилопопом и он ударился об бортик кроватки.

После того случая я все обклеила поролоном, чтобы и Матвей не повторил судьбу брата.

– И как нам все это теперь тащить? – горько вздыхаю. – Как же тяжко без машины.

Прикусываю губу, которую тут же пронзает боль.

Отлепляюсь от ладошек мальчишек и массирую виски. Их слегка простреливает болью, но сейчас вообще не вариант расклеиться. Нужно как-то накормить близнецов, доехать до дома, а потом…

Вот что будет потом, мне страшно даже представить. Я послала Громова, а он точно мне такого не спустит с рук.

Он мстительный, зараза…

Несколько раз становилась свидетелем, как он может отыграться на человеке, который посчитал его терпилой и слабаком.

Не хотелось бы и мне оказаться в роли жертвы Громова.

Передергиваю плечами. Захожу в приложение с такси. При виде стоимости проезда телефон чуть ли не вываливается из рук.

– Вот это цены, как будто на другой материк нужно долететь, – недовольно бурчу под нос.

С трудом удерживая в одной руке две люльки, а во второй мальчишек, выхожу на улицу.

По лицу стекает пот от напряжения.

Мысленно ищу варианты, как нам добраться до дома. Если бы не эти люльки, то я бы пошла на маршрутку. Но тут не вариант… куда мы с таким количеством барахла?

Проскакивает предательская мысль позвонить Сэму и снова напроситься на помощь. Но мне кажется, это уже будет перебор. Он и так с нами половину утра провел и в сад мальчишек пристроил.

Сейчас явно отдыхает.

На глаза наворачиваются слезы. Как же хочется иногда стать беспомощной и иметь рядом кого-то, кто мог бы часть проблем решить и взять на себя. Хотя бы вот такую проблему, как забрать нас из клиники.

– Ну что, парни, придется нам пешочком пройтись. Тут не так уж и далеко.

Матвей с Марком поднимают на меня глазки и куксятся.

– На площадках будем тормозить, а, как вы?

От такого они никогда не откажутся. А я знаю, на что можно надавить, чтобы приободрить своих близнецов.

– Вперед, – подталкиваю их.

Когда добираемся до дома, с меня уже течет, я почти купаюсь в собственном поту. Отдуваюсь, руки гудят, спина отваливается.

Мальчишки же чувствуют себя прекрасно, они как будто и не устали вовсе.

Тянут меня на площадку возле нашего дома.

– Нет уж, хватит с мамы подвигов.

Сдуваю прилипшую ко лбу прядь волос.

У Марка трясется губка, на глазах выступают слезы. Не могу смотреть, когда кто-то из моих малышей начинает вот так плакать. Сердце сразу же сжимается в тугой узел, а я не в состоянии нормально вдохнуть.

Но я быстро беру себя в руки и делаю усилие, чтобы не поддаться на эту тонкую манипуляцию.

Ставлю люльки на скамейку и сажусь перед мальчишками на корточки. Смотрю внимательно в две пары карих глаз. Сердце снова предательски сжимается, но я только делаю вдох.

– Малыши, мамочка немного устала, да и вам надо покушать. Давайте я капельку отдохну, и мы ещё выйдем на улицу. Возьмем с собой машинки и всякие лопатки, а?

Марк с Матвеем переглядываются и кивают. А я расслабляюсь. Ну, это было не так уж и тяжко.

Стоит нам переступить порог и усесться за обед, как мой телефон оживает.