– Вы очень похожи, – объяснился коротко человекоподобный зверь.

Вскоре Больцман распрощался с напарниками и удалился прочь, чтобы залезть в салон второго автомобиля, кабриолет вместе с незнакомым водителем заметно прогнулся под весом хозяина. Сделка была закончена. Закончена успешно.

Хартман поспешил закрыть ворота на засов и вскоре облегченно передал обещанную сумму приятелю. Коллеги не скрывали радости от удачной сделки: Эрик вытащил из сейфа мутный коньяк, а Фрэнк почти сразу снял грязный рабочий халат.

Двери в каморку кабинета, как и всегда, оставались открытыми, позволяя каждому гостю разглядеть скудное убранство, а владелец мастерской, усевшись на ящик рядом с героем, с некоторой долей надежды в голосе произнес:

– Думаю, он еще вернется.

– Не похоже, что он часто попадает в аварии, а наша работа в следующее пару лет заставит кабриолет работать безотказно, – не стал обнадеживать мечтательного напарника Фаренгейт.

Эрик уже открыл бутылку с малоприятным напитком, тем самым решив задержаться на рабочем месте лишние полчаса, и сказал устало:

– Вряд ли сегодня к нам с новой работой пожалует кто-нибудь еще.

– Кажется, парой часов ранее ты обещал мне кое-что за победу в гонке, – с легкой усмешкой напомнил про приятельский долг, который и нельзя было назвать долгом из-за своей незначительности, Фрэнк.

Хартман молча вытащил пачку сигарет в смятой упаковке из кармана, любезно предложив герою угоститься одной из них на выбор. Все они были смяты в одинаковой степени, выдавая в себе поделки местных мануфактур.

Взяв одну из предложенных наград, Фаренгейт стянул с полки над своей головой паяльную лампу, пламенем которой он зажег противоположный конец свертка из дешевой бумаги, и следом с шутливым упреком поблагодарил старого приятеля:

– Спасибо, хотя на одно мгновенье я понадеялся на довоенные.

– Не думаю, что ты однажды сможешь отвыкнуть от привкуса клея на губах. Быть может, если конец света имеет какой-то вкус, то он именно такой.

– В крайнем случае, промочу довоенные местным клеем, пусть даже за это варварство меня можно будет на вполне законных основаниях приставить к стенке в ближайшем рейде, – стиснув зубы, усмехнулся от безрадостной действительности Фрэнк, его старый галстук стыдливо лежал в кармане рубашки, словно служил неким напоминанием об ушедшем времени.

– Электрические лампы так неумело прорезают едкий сигаретный дым, точно утопая в нем, – отвлеченно выговорился Эрик, всматриваясь куда-то в потолок. – Всегда находил это довольно изящным.

Фаренгейт осторожно поднес паяльную лампу к его лицу, тот чуть склонился, и вскоре к сияющему полотну электрических ламп потянулось сразу два столбика дыма.

Спустивший курок коротким нажатием, точно бы сделав предупредительный выстрел, что предшествовал мнимому огню на поражение, герой искренне заявил:

– Вот уж не знаю, что в этом изящного.

– Может, я просто пьян, как и всегда после успешной сделки, – с легкой усмешкой заверил Фрэнка коллега, когда до них донесся повторяющийся рев лопастей вертолета, проносящегося всего в паре сотен метров над кварталом, герои предпочли не уделять этому никакого внимания.

– Куплю себе пару новых туфель: мои уже порядком износились. Потом схожу в ресторан, – рассказал Фаренгейт, посмотрев на свои заношенные, но все еще блестящие ботинки.

В незамысловатой пепельнице с песком прибавилась еще пара окурков.

Прошло немного времени. Довольный герой повесил затертый халат на гвоздь у входной двери и надел на себя привычное черное пальто вместе со шляпой, чтобы вскоре оказаться в тихом переулке 17 округа Парижа, совсем неподалеку от которого в извечном тумане проглядывались трубы ближайших мануфактур. Газовые фонари, лампы многих из которых налились копотью, уже погасли, чтобы в короткий перерыв до пяти часов вечера предоставить бремя городского освещения холодному солнцу, затаившемуся где-то за свинцовыми тучами.