Впрочем, сейчас они двое уже примелькались друг другу. Молодая женщина довольно часто заглядывает в их магазинчик, иногда вместе со своим сынишкой, но чаще одна. Их разговор обычно не выходит за рамки того обмена репликами, какой бывает у покупателя и продавца. Они даже не знают, как зовут каждую из них. Просто Мо для женщины – это знакомое лицо, и только.

Многие стесняются заходить в подобные лавчонки, где торгуют подержанным товаром и бэушной одеждой. Кому хочется быть застигнутой врасплох знакомыми в тот момент, когда ты роешься в корзине с одеждой секонд-хенд? Но кажется, эту покупательницу подобные мелочи мало волнуют. Хотя, вне всякого сомнения, зарплата полицейского позволяет ей отовариваться и в более солидных магазинах. Лично Мо одобряет такую линию поведения. Это свидетельствует о том, что женщина не страдает снобизмом. А Мо терпеть не может снобов. Сама она всю жизнь приобретает себе одежду только в магазинах секонд-хенд и крайне редко прикупает ещё что-нибудь в обычных магазинах. Ну и что из того, что эту вещь уже кто-то носил до неё? Главное, что её еще можно носить и носить сто лет.

– Мягкие игрушки лежат вон в той коробке, – говорит она и указывает на ящик, стоящий на самой нижней полке. Покупательница опускается на корточки и начинает перебирать игрушки в ящике. У большинства из них довольно жалкий вид. По сравнению с прошлым разом женщина подстриглась. Сегодня её огненно-рыжие волосы уложены в короткую мальчишескую стрижку «пикси» с эффектной чёлкой. Стрижка идёт ей, подчеркивает огромные выразительные глаза и делает её ещё моложе, чем она есть. Вместо обручального кольца у неё на указательных пальцах обеих рук тонкие серебряные ободки, не толще струны от пианино. Почему-то вид этих необычных колечек раздражает Мо, действует ей на нервы, словно криво висящая на стене картина. Наверное, потому, что на этих пальцах не принято носить кольца.

– Ну вот, наконец то, что надо! – негромко произносит женщина, извлекая откуда-то с самого дна коробки довольно потрёпанного на вид мишку шоколадного цвета. В нескольких местах плюш прохудился уже почти до дыр. – Очень мил! Вам не кажется?

– Да, славный медвежонок, – соглашается Мо и пробивает пятнадцать центов, хотя на коробке написано: «Весь товар по 1 евро». Но совестно же брать за это старьё целый евро!

Но женщина настаивает, чтобы с неё взяли по полной цене.

– Нет-нет! Он и так стоит сущие пустяки, – говорит она и протягивает бумажку в один евро.

Мо молча берёт купюру. В конце концов, сама она повела бы себя точно так же!

Она предлагает покупательнице коробку для мишки, но та с ходу отказывается.

– Холодно сегодня! – говорит она, запихивая мишку в черную полотняную сумку-мешок, перекинутую через плечо. – Не то что вчера!

– Ну, апрель всегда славился своими капризами, – соглашается с ней Мо. Действительно, вчера был такой теплый день, что она, вернувшись с работы, целый день просидела в своём саду с газетой в руках. Однако апрель есть апрель, и от него с его непредсказуемостью можно ожидать чего угодно. Вчера было тепло, а сегодня – собачий холод. Недаром апрель называют самым коварным месяцем года. Хорошо, что она сегодня надела свой синий кардиган. Купила на прошлой неделе, всего лишь за семь евро! Стопроцентный кашемир. И сама вещь как новенькая. Разве что крохотное пятнышко на одном обшлаге.

– Всего доброго! – говорит женщина, закрывая свою сумку на молнию, и вскидывает руку в прощальном жесте. – До встречи!

У этой женщины такой счастливый вид. Жизнь бурлит в ней ключом, глаза горят, на устах порхает радостная улыбка. Может быть, она влюблена в кого-то? Мо хорошо помнит это состояние влюблённости, когда весь мир кажется залитым солнцем. О, она очень хорошо помнит собственную эйфорию влюблённости.