– По-видимому, ваши спонсоры хотят быть как можно дальше от комиссий, министерств и от представителей банков… – сказала я и подумала, что, скорее всего, этот разговор – обыкновенная болтовня опасных проходимцев и надо «рвать когти», пока у тебя не вырезали твои действующие и не такие уж старые органы.

Мой спутник уловил перемену моего настроения и, вежливо извинившись за потраченное на разговор время, выдал мне визитку со словами:

– Если надумаете совершить путешествие за счёт нашего проекта и помолодеть лет на 20, звоните до конца недели – сроки поджимают. Ведь надо ещё проверить, в каком состоянии находится ваш организм…

Здесь я вздрогнула: «Всё-таки хотят проверить, что-то очень это подозрительно», – однако я заставила себя мило улыбнуться и сказала:

– К сожалению, должна вас огорчить, я вам не подойду. У меня рак в третьей степени, органы у меня все инфицированы самой знаменитой болезнью – вы сами знаете, какой, посильнее сифилиса. Даже не знаю, сколько мне осталось жить – вот такая история… – и я бодро шагнула в подошедший вагон метро.

Но жизнь порой совершает такие кульбиты, которых не ждёшь, ведь накануне «перестройки» я даже представить себе не могла, что окажусь в центре Европы, причём не на прогулке, а на совсем.

Да, переиграть судьбу удаётся очень немногим, ведь не даром есть поговорка: «Человек предполагает, а Бог (в данном случае – Судьба) располагает…»

О разговоре, который состоялся в понедельник в метро, я вспомнила в среду потому, что именно в этот день я нашла на своём письменном столе записку от мужа, в которой он сообщал, что пора менять наш буржуазный образ жизни: хватит двадцатилетней идиллии, он нашёл молодую и более сексуальную особу, чем я. Ему надоело домогаться близости у фригидной и вечно занятой чтением жены. «Ты променяла меня на книгу – именно с книгой ты всегда засыпаешь и встаёшь, поэтому (писал мой уже бывший муж) я надеюсь, что моё отсутствие ты просто не заметишь».

Во времена большой любви, а она длилась многие годы, записки друг другу мы писали почти каждый день, они были тогда вестниками неостывающей страсти, жаждой поделиться новыми впечатлениями, срифмовать что-то необычное, смешное или трагическое. Как мы радовались этим лёгким листкам! Потом я их бережно собирала и издала ещё одну книжку истории нашей Любви – именно тогда моя страсть к слову превратилась в профессию.

Ничто не вечно под луной – даже такой долгой привязанности приходит время остыть, ведь остывают когда-то прекрасные планеты! Значит, мы забыли подложить в топку священного союза одно маленькое полено…

Ах, как непросто поддерживать огонь чувств… в собственном муже! Увы, я совершенно забыла, что есть на свете вещи поважнее статей и издания новых книг.

В какой-то степени он был прав: я променяла мужа на книги, на много умных, прекрасных книг, вернее – на то, что они мне давали – состояние покоя и радости, чувство власти над временем и пространством, погружение в чьё-то сознание, наслаждение мыслью. Понимать чужую мысль, книги, где не было мыслей, я предпочитала не читать, – это тоже немало, ведь я была не только прилежным читателем, но мне приходилось писать критические статьи на новые и старые книги.

Заполучить эту профессию было нелегко, литературные критики-мужчины долго не пускали меня в свой интеллектуальный цех, но я была прилежна, оригинальна и настойчива. К тому же обладала качествами, которые почти невозможно обнаружить в интеллектуальной женщине, – я умела ублажать главных редакторов толстых журналов не только интересной беседой, но и роскошной едой.