– И когда ты стал такой мразью, брат?

– Что у вас тут происходит? – Диана подбежала к парням.

Руслан выпрямился, голос звучал как ни в чем не бывало:

– Да, что у нас происходит, Мурад?

– Живот прихватило, домой поедем, – не отводя взгляда, прошипел тот.

Мурад медленно выпрямился. Диана подошла к нему.

– Эй, ты в норме?

Парень кивнул, смотря на закрывшуюся за братом дверь. «И когда он стал таким взрослым?..»

В такси ехали молча.

Диана смотрела в телефон, что-то периодически быстро набирая. Мурад разглядывал капли на окне.

«Когда ты стал такой мразью, брат?»

Вопрос оказался больнее удара. Раньше они жили огромной счастливой семьей. Дружно, в богатом доме. Но из-за одного решения все поменялось. Всего одно решение! И никого из близких не осталось рядом. Только мать и очень маленький брат. Разваливающаяся халупа вместо дома и полное отсутствие безопасности.

Мурад закрыл глаза.

Он видел большой дом из желтоватого дербентского камня. Широкое крыльцо. Они с Русланом стоят внизу, около дорожных сумок. Дождь нещадно лупит по лицу, заливая глаза. В смутной серой картинке Мурад видит деда – статного властного мужчину. Мальчик не может разобрать слова, только глухие звуки голоса прорываются сквозь шум ливня. Дед что-то говорит Марьям, она упрямо качает головой.

Тогда мужчина спускается по лестнице к внукам. Руслан засыпает на ходу, стоит раскачиваясь, потирает глаза. Дед вкладывает ему в кармашек куртки часы с цепочкой, говорит неразборчиво, треплет по голове и оборачивается к Мураду.

– Знаю, тебе не по душе решение мамы. – Он опускается перед внуком на корточки. Теперь семилетний Мурад чуть выше него. – Обещай мне кое-что.

– Что? – одними губами шепчет мальчик, пытаясь унять страх и боль, сдавившие горло.

– Обещай, что присмотришь за мамой и братом. Что будешь сильным, храбрым и достойным.

– Можно я останусь с тобой?

– Нет, дорогой. Но мы еще встретимся.

Мурад не выдерживает и обхватывает руками седую голову, крепко прижимая к груди.

– Дед! Я же ваш! Не их! Мне с ними плохо будет, дед! Я же твоя кровь! Твоя!

Мальчишка шепчет слова отчаянно, жалобно. Дед мягко похлопывает его по спине, а затем резко встает, разрывая объятья.

– Держи. – В кулачок Мурада ложится шахматная черная королева.

– Но это же…

– Мурад, ты знаешь, как я дорожу своими фигурами?

– Да-

– Не потеряй моего ферзя. Шахматы будут ждать твоего возвращения. Когда ты привезешь фигуру, мы закончим партию.

Мурад сжимает руку и поднимает глаза на деда. Из-за дождя ничего не слышно, все звуки слились в белый шум. Хотя, может, от переживаний память ребенка спрятала все слова, что были сказаны маме, брату. Остался только диалог с любимым дедом, ощущение мокрой тяжелой резной фигурки из вишни в руке и груз непосильной ответственности.

Все в прошлом. Теперь другая жизнь. Мурад зажмурился, прогоняя воспоминания. Чуть успокоившись, он повернулся к Диане.

Она выглядела уставшей, но спокойной и расслабленной.

– Ты совсем не волнуешься за родных? – Парень сам удивился вырвавшемуся вопросу. Девушка удивленно посмотрела на Мурада.

– Что?

– Да так. Мысли вслух.

– Мы же обсуждали, Мурад…

– Забудь.

– Что случилось в больнице? Ты сам не свой.

– Ничего.

Диана хотела сказать что-то еще, но машина уже подъехала к дому. Мурад сунул наличку молчаливому водителю и, не прощаясь, вышел. Диана последовала за ним.

– Ты мог бы быть внимательнее, – буркнула девушка, когда металлическая дверь ворот чуть не ударила ее по носу.

– Зачем? – усмехнулся парень. – Я строго по договору работаю. Ты уже придумала, как будешь выполнять свою часть?

Диана закатила глаза и цыкнула: