Лишь черный внедорожник на другой стороне дороги, да пара прохожих спешат куда-то. Глючит уже.

Быстро добираюсь до бутика, в котором и будет проходить собеседование. Разговариваю с приятной девушкой Лизой. Она управляющая. Мы то и дело переходим на английский язык. Это обязательное условие для кандидата.

– Что же, Василина, – она улыбается, затем что-то печатает, – когда сможете выйти на работу?

О, да! Ликую! Меня взяли! Так рада, что даже не замечаю, как страх постепенно ползет вдоль позвоночника. Выхожу, и тут…

Меня обхватывают сильные руки, не давая вырваться. На глаза ложится плотная повязка, рот тут же зажимают ладонью, тащат куда-то. Руки ловко стягивают каким-то жгутом.

Помогите! Что происходит?! Заталкивают в машину. Новый кожаный салон отлично пахнет. Да какая мне, блин, разница? Меня похитили, алло гараж!

– Ммм! Ммм! – мычу, вырываюсь.

– Тихо, мамочка. Мы просто поговорим, – вопреки страху, низкий баритон пускает по телу волны мурашек.

– МММ! – визжу, требуя, чтобы с меня сняли повязку, бьюсь, пытаюсь выбить дверь машины.

– Орать не будешь?

Верчу головой. Он освобождает мой рот. Ох, грязновато звучит! Но как есть, другого не имеем.

– Глаза… – хриплю.

– Нет уж, мамочка, сиди так, – чувствую, как машина ускоряется.

– Мне нужно… мой сын… – в горле пересохло, не могу нормально говорить, – что вообще происходит?

– С ним всё хорошо. Не волнуйся…

– Эй! Мы с вами на брудершафт не пили! – наглею, – так что для вас я Василина Григорьевна!

– Как скажешь, мамочка, – хохочет мужик, а я закипаю.

Выпусти меня только! И я тебе…

… дам. И другу твоему тоже. Ох, Васька, не так тебя мамка-то воспитывала! Но доводы разума я слушать не хочу. Не сегодня, не сейчас! От накатившего стресса внутренняя система безопасности просто отключается. Потом как-нибудь договорюсь с совестью… а пока…

– Ммм! Ах! – стою, как похотливая кошка, с оттопыренным задом.

Ладонями прислоняюсь к широкому панорамному окну. Бесстыдно кричу, стону, почти плачу.

Блузка вместе с лифчиком валяется у ног. Юбочка задрана до пояса. Колготки разорваны самым жестоким образом, а трусики сдвинуты в сторону.

– Нравится, мамочка, когда тебя трахают? Любишь? – лысый, татуированный, огромный мужик заталкивает в мою мокрую киску свой член, – в тебе так горячо и туго… пиздец…

А я теку. Так хорошо с мужем никогда не было. Умелые и грубые мужские ласки сделали своё дело. Хотя не скрою, после почти годового отсутствия секса меня даже фонарный столб смог бы завести.

– Так… глубоко… ох! Ещеее! – выгибаюсь сильнее, – Кааай!

Он внутри. Глубоко, даже слишком. Кай… необычное имя под стать владельцу. Второй, Руслан, сидит в кресле, курит сигару и смотрит. Его темные глаза напоминают ледяное озеро, один раз окунувшись в которое, безвозвратно погибаешь.

Началось всё странно, еще более странно продолжается. Эти голодные самцы долго ласкают мою грудь, которая от такого напора тяжелеет, наливается. Соски призывно стоят. Я всегда была особо чувствительна к ласкам именно этой части тела.

– Твои девочки хотят, чтобы мы полизали их, – хрипит лысый, затем захватывает губами сосочек, – мамочку давно не трахали? Ммм?

– Может, хотя бы познакомимся? – выдыхаю, перебарывая желание начать стонать, как похотливая самка.

– Отвечай! – рычит баритонистый, продолжая терзать своими офигенными губами мои груди.

– Ну… аааах… божеее! – облизываю губы, пытаясь сфокусировать прыгающие мысли на заданном вопросе, – примерно… гоооод… оооох!

– Год? – раздается почти змеиный шепот у моего ушка и горячие губы улыбашки ложатся на мочку, – так долго твоя девочка не принимала член?