– Причем здесь «отпилить да покрасить» – обиделась она: Алекс всегда подтрунивал над ней, когда Анна утверждала, как легко что-то сделать.

Выпили кофе, потом пили чай с печеньками, посоветованными старой еврейкой, с которой разговорились в супермаркете – еврейка не подвела, но Анна совсем не помнила, как оказалась с Рустамом наедине, пытаясь показать ему пасодобль.

Пасодобль не задался; зазвучало танго, его тоже не смогли сделать, все-таки не каждый день выпиваешь полтора литра коньяка, да еще в коронном темпе Алекса, словно глушишь водку. Но попыток не оставляли, пока не остановились совсем, тесно прижатые друг к другу.

– Так? – спросил Рустам.

– Так, – подтвердила разгоряченная Анна – хотя было совершенно не так – и кивнула для большей убедительности.

– Ты правда хочешь научиться? – спросила она, почти касаясь губами его лица.

– Хочешь? – с нажимом сказала снова, пристально глядя ему в глаза.

– Хочу, – подтвердил Рустам абсолютно серьезно, и было неясно, почувствовал ли он случайно проскользнувшую двусмысленность.

Он провел рукой по ее волосам, заправил выбившуюся прядку за ухо. Это легкое, почти неуловимое прикосновение было совсем иным, нежели их тесный контакт во время танца. У Анны перехватило дыхание.

3

Вишь, на небе останки

Облаков перламутра –

Я, как сдохшая рыба,

Развонялась под утро.

По ноль семь коньяку

На нос каждого брата!

Полежу на боку –

Мысли мчатся куда-то…

Утро получилось сонно-ленивым. Анна проснулась достаточно поздно, но сразу вставать не стала, а повернулась лицом к окошку и принялась рассматривать небо. Алекс уже бродил по квартире, тоже потихоньку приходил в себя – она поняла это по его осторожным шагам и негромкому позвякиванию посуды на кухне.

Анна поправила одеяло и ощутила терпкий запах на своей коже.

– Рустам, – догадалась она, хотела подняться с кровати, но голова так сильно закружилась, что Анна снова опустилась на подушку.

Протерла глаза – на руке остался след от косметики. Значит, у нее не было сил даже умыться. На пальце – не снятое на ночь кольцо. И цепочка с сапфировой подвеской на шее – Анна никогда не ложилась в постель в украшениях, боялась задохнуться.

Поднесла к лицу руку, ткнулась носом в свое плечо. Подняла край одеяла, прислушалась – похоже, все тело впитало «его» аромат! На прикроватной тумбочке валялись две юбки. Она что, переодевалась при Рустаме? И как здесь оказались совсем другие туфли? Куда делись «гладиаторские» сандалии, пусть и вышедшие из моды, но абсолютно новенькие и «роковые», стоявшие до сих пор в шкафу, видимо ждавшие вчерашнего вечера?

Анна крикнула мужу, чтобы принес ее ноутбук. Посмотрела: Рустам уже был в сети и принял ее «заявку в друзья».

Но она не подавала заявки, даже не заходила на его страницу! А может, нечаянно что-то нажала? Но так, вроде, быть не должно. Нужно написать человеку. Дать понять: если и немного вышли за рамки, то это случайно.

– Не хотелось, чтобы он думал, будто на него вешаются, – решила Анна, вспомнив странную улыбку Рустама во время танцев.

Выдала полнейшую галиматью, обращаясь к нему на «Вы», аж с заглавной буквы.

– Добрый день! Я с Вашего аккаунта отправил заявку, поэтому не помните, – в конце сообщения стоял смайлик, и у нее отлегло от сердца.

– Ну да, понятно. Программист, однако, – улыбнулась в ответ Анна. – Значит, «не все так плохо, как кажется», – сделала она заключение любимым выражением бывшего начальника.

Написала еще одно сообщение: поблагодарила за подарки и «прекрасно проведенное время».

А потом осторожно посетовала: дескать, радость омрачает лишь факт, что она толком не помнит, о чем говорила после второй бутылки. На самом деле Анна лукавила. Из памяти частично выпало только окончание праздника. Ей показалось – чересчур поспешное до такой степени, что она не была уверена, будто рассталась с Рустамом вполне мирно, а не выкинула ему вслед роскошные розы того глубокого темно-красного цвета, какие принято дарить женщинам элегантного возраста – ибо к вечеру, когда смогла сползти с кровати, не обнаружила следов пребывания его букета в доме.