Шагов не последовало и я, проморгавшись опухшими от слёз веками заглянула в небольшую щель между дверцей и стенкой своего зеленого укрытия.

Пусто.

Возможно, кто-то особо перебравший заказанный алкоголь, не рассчитал траекторию движения врезавшись в дверь женского туалета. Ещё раз осмотрела помещение.

Выходить не хотелось, страх что кто-то из змеиной команды по моральному уничтожению маленькой большой меня вернётся нашёптывал сладкие речи. «Кабинка чистая и уютная, даже полочка для телефона есть. Комфорт! Можно остаться здесь навсегда и притворяться злобным привидением ночами. Еду добывать на подобных банкетах, проползая под столами с пакетиком.

Вздохнула, собралась и встала. Привычно покачнулась от обрушившегося головокружения. Опираясь ладонью о ставшую родной зеленую стенку, переждала пока белый туман перед глазами рассеется и наконец, повернула маленький замочек, открывая дверь.

Унылая зона с круглыми раковинами и одним большим, широким зеркалом, выложенная бледно-розовой плиткой казалась совсем маленькой. И как уместила в себе такое количество чешуйчатых шипящих за раз остаётся загадкой. Может они животы втянули и не дышали.

Подошла к раковине, старательно не глядя в отражение. Вот пару минут умываний в холодной воде и решусь взглянуть, это я в восемнадцать смелой была, и в двадцать. А потом на работу вышла и как отрезало.

Над головой гудели флюоресцентные лампы, щедро освещая окружающее пространство белым, не уютным светом. Руки обжигал почти ледяной поток воды, а лицо наоборот не переставало гореть, словно не ощущая внешнего воздействия. Зато глаза, судя по ощущениям, открываться стали чуть шире. Уже прогресс.

За дверью послышался голос Оли и я невольно вздрогнула, даже шаг назад сделала, глядя на массивную белую дверь как загнанная в угол мышка на голодного кота. Со стразом и обречённостью. Не сразу осознала, что голос искажён, словно передаётся через колонки.

Конкурсы. Она поливала меня грязью, открывала мои сокровенные тайны посторонним, а сейчас радостно скачет по сцене ради очередной футболки с корпоративным логотипом. Поразительно.

Вернулась к раковине и наконец посмотрела на себя. Красное, заплаканное лицо с затравленным взглядом чёрных глаз. Волосы растрепались и некогда красивые, завитые в аккуратные волны, локоны покрылись иголками дикобраза от торчащих в разные стороны волосинок. А вот макияж молодец, продержался лучше той, на кого его нанесли. Не знаю что за косметику использует Наталья Игоревна, по доброте душевной нарисовавшая мне красивое лицо, но производителю я бы медальку вручила.

А платье действительно оказалось мало. Как не хотелось мне в это верить, но после услышанного здесь некоторое время назад, отрицать глупо. Оля, всучившая мне это безобразие, с рассказом что урвала последнее вечернее в магазине неподалёку, клялась что купила мой размер. А бирку срезала чтобы я о цене не переживала.

Не нужно было её слушать, следовало как и весь мой отдел, прийти в повседневной одежде, наплевав на уговоры и заверения что такой милашке идёт всё. Если бы Артур, проходивший мимо не подтвердил что выгляжу хорошо, наверное, стояла бы сейчас в своих любимых чёрных джинсах и лонгсливе со скелетом на американских горках. И в кедах. В моих любимых, удобных кедах.

Но сейчас перед широким зеркалом женского туалета стояла затянутая в бледно-золотистое платье грустная девица. Полноватые руки пережимали короткие рукава, придавая плечам массивный вид. Круглый вырез усугублял ситуацию, вместе с чересчур облегающим фасоном.

В очередной раз подтянула задирающийся подол, на его законное «ниже колена», попыталась выдохнуть, собраться чтобы гордо забрать совершенно не подходящую этому платью, сумочку со своего стула и незаметно удалиться куда подальше.