– Прекрати, дорогой, какая старость, ты же не стареешь, – смеялась женщина, стоящая рядом с ним.

– Нет, мы не помирились, это простая случайность, – вдруг отрезал старший сын Нила – Джейк. Он держался уверенно и не выдавал никаких эмоций. Лишь наблюдал, как его сын играет со своим кузеном на руках у главы клана. Мальчики сразу поладили друг с другом и что‐то лепетали на своем, никому не понятном языке, словно делились впечатлениями от проделанной дороги.

– Мэтью тоже подрос, – улыбнулся Нил, посматривая на внука от младшего сына. – А где же моя любимая внучка и твоя жена, Алекс? – Р еберо поднял взгляд. Он не умел и не желал ждать, потому своим взглядом показывал, насколько ждет ответа.

– Изабелле стало плохо в дороге, ее слегка тошнило, поэтому Мария решила сначала дать ей лекарства и немного отдохнуть, позже они присоединятся к нам за ужином.

– Хорошо, – кивнул Нил, отдавая детей их отцам. – Я думаю, вы прекрасно понимаете, зачем я вызывал вас сюда. – Реберо посмотрел в лица своих сыновей, а после короткого кивка продолжил: – Жду вас двоих в моем кабинете прямо сейчас. Занесите сначала детей их матерям. – Глава клана вернулся к своему занятию. Он не стал закрывать за собой двери, поэтому сыновья и внуки видели, как Нил вошел прямо в пламя, но оно даже не ослепило его – рассеялось и не смело возгораться вновь.

Важные решения всегда стоят дорого. И чаще всего ценой идет душевное спокойствие и умиротворение. Реберо понимал, какой разговор предстоит с его детьми, и одна мысль об их реакции заставляла задуматься, стоит ли игра свеч. Каждый раз, когда он задавал себе этот вопрос, он понимал, что стои́ т. Понимал или хотел так считать – д ля него давно была потеряна эта разница. Он не умел принимать решения заблаговременно, на долгие годы вперед. Для него его возраст все еще имел значение, несмотря на бессмертие, полученное многие годы назад. Он не понимал разговоров о вечном с Вольдемаром и Эммой, которые уже постигли весь смысл и существо бесконечной жизни. Они поняли, что для них есть настоящая ценность и что действительно нужно ценить. Нила же ослепила жажда добиться своей мечты. Того, чего он так сильно желает. И она не давала ему покоя. Заставляла добиваться этого каждый день, каждую минуту тратить на тренировки и упражнения и заставлять свой клан идти дорогой его мечты, которую многие уже сочли несбыточной.

В большом кабинете Нил стоял напротив герба стихии огня. Он задумчиво курил деревянную трубку, когда позади него после короткого стука встали два его сына. Повисло молчание. Знал ли он, что они уже позади него и ждут, когда их отец начнет говорить? Да, знал. Знал ли он, что их терпение кончается с каждой минутой, но воспитание и уважение сдерживали их и не позволяли открыть рот? Да, понимал. Но почему же тогда он вот так стоял и продолжал курить, смотря на герб, который изучил и запомнил вплоть до каждого миллиметра, каждого завитка и крючка? Даже он сам еще не понимал этого, однако не спешил торопиться.

– Что за разговор, отец? – старший сын не выдержал этой паузы.

Его предчувствие никогда не обманывало, и сейчас предстоял момент истины. Однако это был не тот момент, в который уместно проявлять нетерпение. Нил всегда сравнивал его с бушующим огнем, который не умеет ждать, и все, что он приносит, – это хаос и разрушение, которые способны уничтожить долину за считанные минуты после переизбытка солнца и недостатка дождей. Второй же его сын – Алекс – молчал. Того он сравнивал со смиренным огнем, дарующим жизнь и свет. Огнем, который тихо колеблется в каминах или кострах путников. Слишком разные, но все‐таки такие похожие, и любил он их одинаково, но сейчас глава клана должен вынести решение, опираясь не на свою любовь, а на поставленную цель.