Я почувствовал, как отчаянье и ужас поглощают меня. Видимо, мне так и не суждено добраться до славного города Россвела.

– Треклятая ось! – возница зло ударил по колесу и совершенно некстати чертыхнувшись, отошел в сторону.

Меня колотил озноб, но я все же нашел в себе силы посмотреть на перевернутую повозку.

– Что! Что же нам теперь делать?

Возница наградил меня острым как бритва взглядом. Я осторожно подобрал с земли свои дорожные сумки и виновато опустил голову.

– Ладно, – сжалился Филджи. – Давайте собирать вещи, господин штудиоз. Нечего нам делать в этой дыре, если хотим остаться целы…

В ответ я бодро закивал, соглашаясь с тем, что оставаться на ночлег в этом богом забытом месте – полное безумие.

Отвязав коней, мы быстро, – а оттого и достаточно плохо, как это бывает в спешке, – сгрузили на них вещи и направились вдоль холма.

Трудно сказать какая неведомая сила вела вперед моего возницу не хуже запряженных лошадей, – но шли мы очень скоро.

Вскоре зарядил дождь. Я заметно сбавил шаг, постоянно спотыкаясь о коряги и заслоняясь от хлестких холодных капель. Возница, то озирался, то косился на тянущиеся по правой стороне могилы.

Признаюсь честно, я и помыслить не мог, что бывают столь огромные, или даже лучше сказать – бесконечные кладбища. Казалось, здесь похоронили целый город со всем близлежащими деревушками, да и этого, наверное, было маловато.

– Поспешайте, поспешайте, господин штудиоз! – подгонял меня голос возницы.

Его бледное лицо напоминало тесто – одутловатое и слишком белесое. Я кое-как поспевал за ведущим, стараясь не выпустить из рук вожжи.

– Больше не могу! – в какой-то момент прохрипел я в ответ на очередной призыв Филджи двигаться шустрее.

И собственно говоря, с какой такой стати я должен будто собачонка бежать за этим выжившим из ума идиотом?! Тот странный незнакомец, наверняка не догонит нас, учитывая, какой мы проделали путь в повозке, да и не проще ли разбить ночлег и дождаться утра!

И в подтверждение собственных мыслей, я зло прорычал:

– Все хватит! С места не сдвинусь!

Все тяготы и невзгоды дороги навалились на меня таким комом, что я рухнул на землю и принялся биться в истерике, будто обезумевший. Страх уже давно отступил на второй план. В конце концов, сколько можно бояться собственной тени? Сбежали от спасительного костра, чуть не умерли – разломав повозку, теперь вот сляжем с неизлечимой болезнью из-за таких вот ночных прогулок, а что дальше?

– Хватит! Я сказал, хватит! Или ночлег! Или…

Не успев выдвинуть ультиматум полностью, я в один миг получил от возницы две, а может быть даже три здоровенные затрещины.

– Вот что я тебе скажу, господин штудиоз! Ни за какие деньги и тому подобную шелуху, не собираюсь еще раз встречаться с душеприказчиком! Поэтому тебе придется встать и идти за мной следом, если не хочешь оказаться на этом кладбище не в качестве гостя, постоянного жителя!

Не знаю, отчего меня затрясло больше – от сказанных слов или полученных затрещин, но всю серьезность происходящего я понял с первого раза.

Дождь уже не казался мне таким ледяным и мерзким, а ноги сами собой находили верную дорогу, минуя изогнутые корни, торчащие из самой земли. Но сколько бы мы не шли: поднимаясь вверх, а затем спускаясь в темные лощины – кладбище продолжало сковывать нас плотным кольцом.

Церковь мы заметили случайно. Она будто выросла среди покрытых мхом надгробных плит, и казалась для нас единственным спасением во всем настроенном против нас мире. И мне почему-то отчаянно хотелось верить, что за ее стенами безумный морок рассеется, и все угрозы исчезнут с первыми лучами солнца.