– Налюбоваться собой не можешь?

Дарий, застигнутый врасплох, испуганно присел, оглянулся и огрызнулся:

– Фу, напугала, фурия! Хоть бы копытами стучала, когда ходишь.

Затем он прошел к прилавку, достал из кармана кольцо, уложил его в пустой футляр в витрине. Дьявольский предмет вернулся на прежнее место.

– Фи, чего мне с тобой манерничать? – высокомерно заявила чертовка и неспешно прошествовала на свое рабочее место за кассовый аппарат, разгульно вихляя задом.

– С того, что я старшой в нашей конторе. Субординация! – неожиданно осипшим голосом возмутился бес, наблюдавший за ее походкой. Сглотнул слюну и уже мягче поинтересовался, – тебя при жизни хоть чему-нибудь учили?

Проказница, жеманно усевшись на стул и обмахиваясь хвостом как веером, будто издевалась над ним, являя мужскому взору все уловки великих соблазнительниц. Надула губки, волосы поправила, взгляд в никуда отвела, почти ласково возмутилась.

– Нахватался на земле словечек: субординация, этика… Чушь полная! – и ножкой покачала издевательски.

***

Дарий так отчаянно боялся Лукрецию, что даже никогда не вожделел ее. И ни какой другой красивой женщины тоже – на всякий случай, – чтобы не злить знаменитую отравительницу, ибо была она скора на расправу.

А эта обворожительная злюка и пугает, и будоражит его. Какие-то забытые волнения шевелятся в груди как змеи в гнезде, когда он смотрит на нее. И ноги предательски обмякают и путаются при ходьбе.

Почти бегом добрался он до кресла, плюхнулся в него как в спасительную люльку для ослабшего тела, откинул голову на спинку, глаза прикрыл. Даже веки, зараза, дрожат! За что ему такое наказание?

– Как давно ты уже на земле? – донесся медовый голосок. – Не вообще, а в этом ломбарде?

Босс заерзал на сиденье, не от вопроса, а от неудобства. Что-то мешало комфорту. Вынул из-под себя скатанный в рулон ватман, раскатал на коленях. Это был график поставки душ в ад за 1979г. с диаграммой, нарисованный его собственной рукой. В тот памятный год он удостоился звания «лучший работник преисподней», о котором мечтал долгие столетия. Разглаживая рукой смятую бумагу, поднял красные в бешенстве глаза на оторву в юбке. Потребовал ответа:

– Как это здесь оказалось?

Из ушей начальника струйками повалил дымок.

– Рога обломаю, если будешь рыться в моих вещах!

Кассирша согласно кивнула головой.

– Ага! Только и я обломаю, если в своих вещичках обнаружу пропажу.

– Белены объелась в адовой столовке? На черта мне…

И замолк на полуслове, когда бесиха ногой пнула в его сторону пузатый чемодан. Глаза продавца сначала округлились, затем сощурились от негодования. Потертый баул ударился о его копыто и с хлопком раскрылся. Часть содержимого вывалилось, образовав кучу нижнего женского белья разных размеров и расцветок.

– А ты во всем стахановец, да? – с отвращением поморщилась нахалка. – Сколько же ты девиц обобрал, чтоб собрать такую коллекцию?

Она спрыгнула со стула, задрала юбку, указывая на свои панталоны в рюшечках, пригрозила:

– Попробуй только мою красоту спереть, узнаешь тогда гнев разъяренной женщины. Фетишист проклятый!

На этом фурия не успокоилась и пошла к Дарию, на ходу хвостом как плеткой постукивая по ноге. Он – оскорбленный и униженный – запаниковал, задышал как паровоз, но не сдавался.

– Думал, мне помощницу прислали. Теперь вижу: свинью подложили!

Чертиха остановилась на полпути, захохотала:

– Больно надо мне тебя подсиживать!

Она медленно сняла парик с головы, встряхнула головой, распушивая волосы.

– Я просто по дому соскучилась, – и победно оскалилась.

***

В радости от произведенного эффекта и гордая как спортсмен на пьедестале начинающая душеловка погрозила боссу пальчиком.