Резкая боль пронзила меня, вырывая из вороха самокопания. Душегуб лежал рядом и силой отрывал мои пальцы от ноги блондиночки, что снова стала бормотать странные слова, ругаясь то матом, то снова переходя на непонятный язык.

– Нет! – вырвалось у меня.

– Ей уже не помочь! – рыкнул Душегуб, – Но тебя я им не отдам!

И девушка полетела вниз. Кричала только я. Разозлившись, я накинулась на комитетчика.

– Скотина, без эмоциональная сволочь! Да вам плевать на всех! – орала я, пока мне просто не заткнули рот. Душегуб лежал сверху, прижимая меня всем своим телом и целовал. Я взбрыкнула, но комитетчик не выпустил. Силой врываясь в рот. Поцелуй прекратился так же, как и начался, неожиданно мужчина поднялся, подхватывая, и ставя меня на пол.

– Что это черт возьми было? – прорычала я, Душегуб не ответил, посматривая на часы.

– Пойдем, – и ринулся назад. Он занимал весь проход своей внушительной фигурой, а иногда ему даже приходилось пригибаться.

– Что ты делаешь, Душегуб, стой!

Комитетчик резко остановился и я впечаталась ему в спину. Он обернулся.

– Что ты хочешь знать?

– Почему ты так себя ведешь по отношению ко мне?

– Я, – комитетчик отвел глаза в сторону, – забочусь о тебе, – а потом раздраженно добавил, – в конце концов это моя обязанность.

– Поцелуи тоже в нее входят? – едко поинтересовалась я.

– Нет, поцелуи – это личное… – ответить дальше он не смог, к нам, запыхавшись подбежал полицейский с разбитой бровью, – Ребят, там это, шеф вас зовет. Одну прыгунью получилось поймать.

Мы поторопились в центральный зал.

Девушку держало четверо полицейских и удавалось это надо сказать им с трудом. Мона сидела на монашке сверху, вгоняя той очередную дозу седатива. Девушка дернулась под уколом, а потом замерла, отключаясь.

– Вот же черт, – выругалась докторша и сползла с нее.

– Я забираю ее в Комитет, – проинформировал Душегуб и Котэ махнула рукой, что с удовольствием избавиться от этой головной боли.

Полицейские, наоборот, продолжали ее удерживать, не особо доверяя медицине. Душегуб выудил из плаща какие-то странные наручники и заковал монашку в них. Затем он сдернул с кого-то пальто и накрыл им девушку. Душегуб остался возле нее, провел рукой по волосам, задержал руку на голове и эта нежность царапнула внутри. Я отвернулась и подошла к Моне.

– Что скажешь? – кивнула в сторону спящей.

– Дурдом какой-то, – Котэ покопалась в своем чемоданчике и выудила оттуда какие-то таблетки, – Надо продержаться несколько суток на ногах. Даже не представляю, что писать в отчетах. А тут еще и Комитет, нет, мне точно пора сваливать и искать какую-нить спокойную работу.

Я подождала, Котэ выскажется.

– Хочешь? – Мона поделилась со мной, – Проработаешь, как робот несколько суток, – пояснила она и я, пожав плечами закинула сразу две таблетки, – Разом сошел с ума весь монастырь, хорошо, что большинство монашек находились на выезде. Вместе с настоятельницей. Кстати, она и вызвала полицейских, а те нас и… Комитет. Хотя черт знает, наверное, правильно поступили.