– Эх, нам бы сейчас лигурийского свежего ветерка! Ах, Лена, у нас так душно! Открой окно, настоящее, да сядь ко мне.

– Под Пушкина подстраиваешься? – рассмеялась она. – Вот сейчас я еще и сквознячок сделаю, и будет нам как на том пляже.

Стая крикливых чаек чуть не заглушила последние ее слова. Чайки пролетели, но одна вдруг села на наружную часть «подоконника» видеоокна и заглянула в объектив. Причём была полная иллюзия, что она увидела Лену с Сеней.

– Ой, говорят, это плохая примета, когда птичка вот так в окно заглядывает, – забеспокоилась Елена.

– Ты веришь в приметы? А теперь представь, у скольких суеверных пользователей «Окна» в мире вздрогнуло сейчас всё внутри! Если конечно они в этот момент тоже включили у себя пляж «Морское эхо». Ну и что? Всем им станет в чем-то худо? Вон, она уже улетела.

– Ой, да ладно! – смутилась она. – Всё у нас с тобой будет хорошо. Но в мире так много загадочного…

– Да уж! – произнёс в ответ Арсений и вспомнил, что сегодня и сам что-то подобное подумал, когда с ясного неба на его лоб упала крупная капля. – Включи-ка ты заодно музыку. Что-либо весёленькое.

Елена с удовольствием выполнила его просьбу, пританцовывая, вернулась к дивану, взяла Арсения за руку и потянула на себя.

– Давай, муженёк, разомнёмся! И не будем о грустном.

Муженёк охотно согласился, и они несколько минут увлечённо отдавались модным танцевальным ритмам, совершая пусть и несложные, но изящные телодвижения. А когда пошла неспешная лирическая мелодия, крепко прижались друг к другу и слились в долгом опьяняющем поцелуе. Потом разом упали на диван, не прерывая этого извечно волнующего занятия. За «Окном» шумел морской прибой, к которому теперь стали подмешиваться отдалённые раскаты грома. Небо в Лигурии заволакивало грозовыми тучами. А здесь за окнами закатное солнце золотило стены и крыши города. Музыка автоматически отключилась, будто почувствовав свою ненужность. Да Сеня с Леной теперь ничего и не слышали кроме биения своих разгорячённых сердец…

Рано утром, проснувшись, Арсений прежде всего услышал шум всё того же морского прибоя, доносившегося в спальню из гостиной. Рядом с ним Елены не было. Он встал и заглянул в гостиную. Его Леночки и там не оказалось, но зато в «Окне» волновалось не Лигурийское море, а Чёрное. Это ему ясно было потому, что там на горизонте громоздились величественные очертания Кара-Дага. И он понял намёк уже убежавшей на работу жены.

«Значит, всё-таки для начала в Крым! Так решила моя Леночка. Ну ладно, в Крым так в Крым. Не будем спорить».

В кухне на столе лежала её записка:

«Милый, не тревожься, всё прекрасно! Просто мой отпуск вчера закончился, а мы об этом и не вспомнили. Видно, потому, что твоему ещё целая неделя. Так что отдыхай. Чем позавтракать, найдёшь в холодильнике. Люблю, целую. Твоя взбалмошная Елена».

После короткой разминочной гимнастики. душа и завтрака Арсений занялся было своими домашними делами, но позвонили с работы и попросили явиться. Что-то там не клеилось с устройством, в изготовлении которого он принимал участие. Такие звонки были ему привычны, и он через пять минут уже мчался в Исследовательский Центр. А там оказалось, что вызвали его вовсе не из-за неких неполадок, а как раз напротив – по причине успешного завершения одного важного проекта. И ему выпала счастливая возможность одному из первых испытать на себе его обогащающее воздействие.

Полулёжа в специальном уютном кресле и со специальным устройством на голове, Арсений в течение двух часов находился в состоянии глубокого сна. Но это был, конечно, совсем необычный сон. Едва он очнулся, бодрым и улыбающимся, его тотчас окружила целая бригада врачей со своей аппаратурой. Требовалось немедленно проверить состояние «подопытного кролика», как он сам пошутил в свой адрес. Занимались они этим тоже не менее двух часов. И решение вынесли единодушное: абсолютно здоров! Аплодисменты всего коллектива лаборатории и поздравления Арсений слушал несколько рассеянно, так как всё-таки чувствовал усталость, а перед глазами всё ещё возникали образы, увиденные «во сне». На самом деле это была уже даже не виртуальная, а настоящая реальность, но чужая, внесённая в его сознание. Чужая, но не чуждая ему, а напротив – близкая его мироощущению и интересам. Об этом его и хотели сразу же порасспросить все присутствовавшие. Однако начальник лаборатории резонно решил, что для Арсения важнее сейчас остаться одному, чтобы осмыслить всё происшедшее. И отпустил его домой.