– А когда он ей ее подарил? Он что, приезжал в Тарасов? – заинтересовалась я.

– Да нет, – чуть подумав, ответил Егор. – По-моему, не приезжал, иначе Маша бы рассказала. Наверное, там еще подарил, в Аткарске.

Видимо, об этом старичке придется узнавать у других людей, близких Маше Гавриловой, – в частности, у ее сестренки. Да и вообще я ухватилась за него потому, что пока что мало набиралось в окружении Маши людей, с которыми она плотно общалась. А из тех, что набирались, убийца пока не вырисовывался. Главное, что я не видела никаких мотивов для этого. Ни у кого. Но посмотрим, что скажет мне сестра Наташа. Беседа с Егором – дело, конечно, нужное, но я уже поняла, что Маша, видимо, следуя традициям матери парня, относилась к нему трепетно и далеко не все рассказывала, особенно тщательно маскируя проблемы.

Следовательно, если и было в ее жизни что-то опасное, Егор вряд ли узнал бы об этом от нее самой. Мне нужно опрашивать других людей, чтобы продвинуться в расследовании.

Время было уже совсем позднее, почти двенадцать ночи, но я все равно решила проехать сейчас на квартиру к Маше Гавриловой и поговорить с ее сестрой, если, конечно, она еще там – квартира-то съемная.

Я попрощалась с Егором, в прихожей заверила его маму, что не нанесла своими вопросами мальчику никакой душевной травмы.

– Ой, я так волнуюсь! – прижала руки к груди Ирина Альбертовна. – Скажите, Татьяна, вы в состоянии найти того, кто ее убил?

– Я постараюсь, – ответила я то, что практически всегда отвечала в таких случаях. – Кстати, вы пойдете на похороны Маши?

Мой вопрос застал Ирину Альбертовну явно врасплох. Она растерялась, замолчала, потом стала разводить руками и наконец сказала:

– Но ведь мы… Мы даже не знаем, где они будут и когда… И потом, мы совершенно незнакомы с ее семьей, наверное, будет не совсем удобно вот так заявиться. И потом, для Егора это будет очень тяжело, мне, честно говоря, не хотелось бы, чтобы он там присутствовал. Одним словом, я еще не знаю, я посоветуюсь с мужем.

Я поняла, что ссылка на мужа – просто очередная отмазка со стороны Ирины Альбертовны, поскольку решение в этой ситуации будет принимать опять-таки она сама. Как бы ни старалась Ирина Альбертовна вести себя достойно по отношению к памяти Маши Гавриловой, все-таки она делала это не ради девушки, а ради своего сына и в своем поведении оставалась верна себе. Ей проще было бы откупиться, наняв частного детектива для расследования, чем пойти на ее похороны, а скорее всего, не пойти, а поехать, поскольку все это наверняка будет происходить в Аткарске, на родине Маши… Плюс знакомиться с родителями, малоинтересными для Ирины Альбертовны людьми, выносить слезы и стоны родни, а также видеть отчаяние Егора. Что ж, это была ее позиция. Я попрощалась с Синявской, обещав позвонить ей завтра же утром, и уехала.

Свет в окнах квартиры Маши горел. Поднявшись, я позвонила и вскоре услышала тихий, испуганный голосок:

– Кто?

– Простите, я занимаюсь расследованием смерти Маши, – вставая прямо напротив «глазка», сказала я максимально вежливо и доброжелательно, чтобы совсем не напугать девчонку – видимо, ту самую сестренку погибшей. – Мне нужно с вами поговорить.

Дверь открылась, и я увидела молоденькую девушку с хвостиком темных волос. В том, что это Наташа Гаврилова, сомневаться не приходилось: девчонка была удивительно похожа на Машу, какой я запомнила ее на фотографии в комнате Егора.

– Вас как зовут? – спросила я на всякий случай.

– Наташа, – тихо ответила девушка. – Проходите.

Взгляд у нее был покорный, и она с готовностью кивала головой, таким образом давая понять, что, безусловно, пойдет на разговор со мной. Видимо, за последний день она уже привыкла отвечать на вопросы милиции и не сомневалась, что я из этой же организации.